— Я видел у нее на шее множество цепочек. Не меньше десятка. И полагаю, что самое ценное амазонка носит с собой. Значит те, что выкрала Хурра, или кто-то другой, скорее всего не особенно ей нужны. Однако она рискнула прийти сюда и потребовать их вернуть… И была явно страшно зла, что у нее ничего не вышло. И отсюда я снова повторю свой вопрос: зачем Илайе эти артефакты? — Последнюю фразу он простонал. Магия заканчивала свое действие, оставляя после себя боль и перенапряженных мышцах… — Боги, — прошептал герцог, — как же больно! Простите, ваше величество, но я не могу сдержаться…

Я же пока могла только качнуть головой, соглашаясь. Да, это больно. Я уже испытала воздействие артефакта на себе и помню, как сильно болело все тело, когда магия закончилась…

— И еще, — герцог с трудом доковылял до стула, плюхнулся на него, закусив губу до крови, и простонал, — почему проклятые артефакты так хорошо работают здесь, в пустоши. Стихийная магия мешает Анни видеть будущее, но совершенно не блокирует действие Даров Илайи? Вы не находите, что это странно?

— М-м-м, — провыла я. Магия, удерживающая мои челюсти, заканчивалась, и боль острыми когтями вцеплялась в мышцы шеи…

— Как же я вас понимаю, — согласился со мной герцог Форент…

Какое-то время нам было совсем не до разговоров. Я даже думать почти не могла, только боялась, что магия железным обручем сжавшая горло, остановит дыхание. Мне приходилось прикладывать значительные усилия, чтобы заставить легкие дышать.

Но слова герцога Форента не выходили у меня из головы. Он был прав. Если артефакты, лежавшие в моем шкафу на самом деле такие бесполезные, как думает герцог, то стоило задуматься, для чего, вообще, Илайе нужны эти Дары… К тому же я вспомнила то, что сказала мне амазонка, когда говорила о будущем. Она утверждала, что когда соберет все артефакты, то сможет сразится с наследниками Древних Богов. И это вызывало во мне смутную тревогу… А вдруг мы что-то не знаем? Вдруг роль Даров не только в том, чтобы помогать людям?

И, вообще… Все так стремительно сворачивалось в плотный клубок: клятва, которую я дала Ирайе; месть Илайи; горсть артефактов, выкраденных Хуррой; слова Виктории и то ощущение вставшего передо мной телохранителя; убийство Олли… ведь Илайя могла просто приказать амазонке поверить ее словам и отступить.

Я чувствовала, что что-то упускаю. Весь мой жизненный опыт говорил, во всей этой ситуации есть неучтенный фактор, который связывает все эти звенья между собой, расставляя их в правильной последовательности. Но сколько бы я не крутила факты, пытаясь разгадать загадку, у меня ничего не получалось.

Боль отступила только после полудня, оставив после себя легкую ноющую тень при движении. Даже жевать было неприятно. И я, против обыкновения, была настолько сосредоточена на себе, что не сразу обратила внимание на тишину, царившую за столом во время обеда. Анни все еще была в своей спальне. Хотя роды прошли хорошо, но Южин посоветовал пару дней провести в постели, опасаясь за здоровье молодой мамы. Потеря артефакта заставила его быть очень мнительным и осторожным.

Катрила сидела опустив голову и скребла вилкой по тарелке, так и не проглотив ни кусочка. Стулья ее сыновей, стоявшие рядом, были пусты, напоминая о том, что мальчишка угрожает опасность. И прямо сейчас дети обедают в своей комнате под охраной двух стражников… Хорошо, я мысленно вздохнула, что моя старшая дочь пока не знает, что, как показал наш с герцогом Форентом пример, два стражника совсем не гарантия их защищенности.

Хурра хмурилась и кусала губы. Покрасневшие глаза выдавали ее настроение. Моя принцесса снова плакала. Смерть Олли напугала ее гораздо сильнее, чем мне казалось. Хурра даже в столовую пришла с подаренным Гиремом кинжалом, который спрятала за пазуху. И хотя я видела хвостик яркой ленты, торчащий из-под воротника платья, но говорить ничего не стала. Если ей так спокойнее, то пусть.

Виктория тоже не выглядела счастливой. Она сидела, уткнувшись в тарелку и молчала. Она молчал всегда, но сегодня мне и это казалось зловещим.

Герцог Форент еле заметно морщился, ему пришлось тяжелее, чем мне. Все же возраст имеет значение.

И только герцогиня Форент вела себя, как ни в чем ни бывало. «Глупышка Ирла», оправдывая свое прозвище, что-то громко рассказывала, громко смеясь на моментами, которые казались ей смешной. Она словно не замечала, что сегодня ее энтузиазм не разделяет никто… И от этого атмосфера вокруг казалась еще более зловещей.

После обеда, я позвала герцога Форента исследовать амулеты, выкраденные Хуррой. Мы должны были выяснить прав ли герцог в своих догадках или нет. Чтобы нам никто не помешал и не стал случайным свидетелем, мы закрылись в моей спальне…

Я достала артефакты из шкафа и осторожно положила их на постель. Утром, когда я прятала их, мне казалось, что их здесь не так уж и много, но сейчас я поняла, что заблуждалась. Амулетов было около двух десятков…

Ни я, ни герцог Форент никогда не видели столько Даров вместе.

— Как вы думаете, — герцог Форент первым достал одни из Даров, похожий на медную монету на цепочке. — что это?

— Не знаю, — пожала я плечами, — но стоит попробовать выяснить. — Я взяла монету и всмотрелась в рисунок. Хмыкнула и протянула герцогу. — Ваша светлость, а вам не кажется, что это не герб, а карта?