— Переношу… переношу сознание.

Алексей глянул на Максима, и тот нервно закивал, подтверждая её слова. Всё было именно так, как мы и предполагали: Валерия переносила своё сознание в другое тело после прикосновения.

— Какое место ты занимаешь в своей преступной группировке?

— Я… я не понимаю вопроса.

— Твоё положение. Кто ты в иерархии?

— Никто! Я просто исполнитель!

Максим неуверенно взглянул сначала на меня, а потом на Алексея.

— Ну?

— Врёт.

Алексей не раздумывая прострелил ей стопу. Валерия закричала пуще прежнего. Я не хотел на это смотреть. Такие методы даже в симуляции вызывали у меня ужас.

Валерия вдруг дёрнулась в сторону Алексея, вытянув руки, и её тут же убили автоматными выстрелами.

— Вот дура, — совершенно спокойно цокнул Алексей. — Ну что, откатишь всё назад?

— Откачу, — сказал я. — Но, по-моему, это перебор.

— В смысле перебор? С террористами сюсюкаться не нужно.

— Но это же…

— Тебе-то какая разница, сынок? У тебя есть возможности — пользуйся. В чём проблема?

— Я на просмотр пыток не подписывался.

— Тебе её милая мордашка приглянулась? Поменяйся ты с ней местами, она бы ни секунды не задумывалась.

— Это здесь вообще ни при чём.

— Родственники у тебя есть?

— К чему вы клоните?

— К тому, что мы выполняем грязную работу, чтобы простые люди могли спать спокойно. Не думаешь о гражданах своей страны, так подумай о близких и представь, что эта мразотина могла сделать с ними.

— Мы…

— У тебя есть долг перед родиной, сынок, вот и служи с достоинством. Твоё дело выполнять приказы и не задавать лишние вопросы, это ясно?

Я не ответил и просто вышел из симуляции.

На сей раз тактика была другой: при завершении допроса я не просто перезапускал цикл, а сразу же выходил из симуляции. Всю информацию записывали с моих слов, а затем я снова входил в симуляцию. Так как в запасе было несколько часов, такая стратегия была самой удачной — мы не упускали ничего важного.

Несмотря на успех операции, радости совсем не было. Это был ужасный день: грязный, мерзкий, жуткий. Три симуляции подряд я наблюдал за тем, как Валерию пытали. Да, она преступница, но мне казалось, что настолько жестокие методы допроса были уже за гранью. Из головы не выходила сцена: ей простреливают колено, а через несколько секунд она теряет сознание от боли.

— Что ещё?

— Ничего, — ответил я. — Это всё, что она знает.

Валерия раскрыла довольно много деталей. Синдикатовцы сидели не только на пятом этаже, но на четвёртом и шестом. Сам бизнес-центр принадлежал им же, а остальные помещения сдавались другим компаниям для отвода глаз. В здании было немало оружия, что, впрочем, мы узнали ещё во время предыдущей операции.

Также она рассказала о двух новых эксфэрах, которые в ближнем бою не представляли опасности. Но самое главное — выяснилось, что в России существовали три другие базы: в Санкт-Петербурге, Новосибирске и во Владивостоке. Сами же синдикатовцы работали по всей стране. Ни адресов, ни имён других эксфэров Валерия не знала, хоть и входила в круг посвящённых — каждый из них работал строго в рамках своего региона. Про другие страны и говорить не стоило.

Однако она упомянула, что чуть больше должен был знать глава, командующий московским регионом. Проблема заключалась в том, что в бизнес-центре он появлялся очень редко и предпочитал отдавать приказы по сети.

— Полагаю, выезд можно отменять, раз все сведения получены.

— Вы правы, Лидия Анатольевна, — согласно кивнул Алексей. — В таком случае мне тоже пора возвращаться.

Он поднялся со стула и, пройдя мимо, похлопал меня по плечу:

— Хорошая работа.

«Конечно, хорошая, — подумал я, — ведь ты ничего не помнишь».

— Константин, ты тоже можешь идти, — сказала Лидия Анатольевна, когда Алексей скрылся за дверью.

— Вы одобряете то, что мы делаем?

— Что именно? — спросила она, не отрываясь взгляда от стола.

— Из раза в раз мне приходилось наблюдать за тем, как пытают человека.

Лидия Анатольевна отложила бумаги, сложила пальцы домиком и внимательно посмотрела на меня:

— Если тебе важно моё мнение, то я не сторонница таких методов. Действовать напролом — не мой конёк. Однако вынуждена признать, что допрос вкупе с твоим даром… эффективен.

— «Эффективен», — криво улыбнулся я.

— Никто не пострадал.

— А я? — сорвалось с моих губ. — Из меня психически больного хотят сделать? Почему я должен заниматься этим?

— Мне понятны твои чувства, но стоит посмотреть на ситуацию трезво: твой дар незаменим.

Несмотря на упадок сил, от волнения я поднялся на ноги и заходил по кабинету — да и думалось так легче.

— Лидия Анатольевна, мне всего восемнадцать лет.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Я не готов к такой работе.