– Мир такой, – сообщил я, – всё стрёмнее и курцвейлистее. Теперь нормально всё, что ненормально.

Он тяжело вздохнул.

– Ну да, на самом деле всё не так, как в реальности. Да и та не совсем она. Уже начал резко оборачиваться, хочу увидеть, каков мир на самом деле!

Я спросил с интересом:

– Увидел?

– Не успеваю, прорисовка текстур слишком быстрая.

Грандэ помялся, ответил с непривычной для него неловкостью:

– Я раньше тоже так делал. Знаю, что существует только то, что вижу, а за спиной пустота… но увидеть не успевал.

– Бросьте, – сказал я. – Если мы в общей ткани, а мы в ней ещё как, то заранее известно, в какой момент обернёмся. К тому времени всё и прорисовывается. Но даже не увидели, и что? И так чувствуем, что мы невычленяемая часть этого пространства и времени. Их законы – наши законы.

– А нарушители из нас пока сопливенькие, – подытожил Лысенко бодро, – что и хорошо! А то у нас неандертальства бывает больше, чем у Невдалого. Редко в тему.

Невдалый сказал обидчиво:

– Как будто неандертальство порок, а не достоинство!.. Вы вообще ещё кистепёрые. Шеф, я побаиваюсь, наша байма станет помощнее, чем «Фауст» Гёте. В смысле, затянет простаков так, что все наркотики будут чем-то вроде кока-колы. Для нашей фирмы это хорошо, заработаем как никто, Маска обойдём, но для общества как бы не очень…

– В жопу это общество, – сказал Грандэ.

Я обвёл их тяжёлым взглядом.

– Слова здравые. У нас в руках такой тяжёлый молоток, что на всё смотрим, как на гвозди. Но в обществе не все гвозди, есть и шурупы. Их тоже забиваем, когда никто не видит, чего их жалеть. Думайте о последствиях… но работу надо в сроки. До релиза уже всего ничего.

– Шеф?

Я пояснил:

– Худерман клянётся, что «Алкома» все курцвейлистее и курцвейлистее. Да и сами видите. Убыстряется, как и весь мир.

Невдалый уточнил:

– Шеф, ускоряется по экспоненте. А нам всё мало.

– По крутой дуге к зениту, – добавил Грандэ с торжеством, но я уловил тревожную нотку. – Уже всё мелькает…

Я посмотрел на него строго.

– Смотри, чтобы тормоза не подвели!

– Тормоза, – спросил Минчин со вздохом, – разве от них не отказались?

Вчера мелькнула сенсационная новость: удалось сделать бессмертным кольчатого червя, на этой неделе заканчиваются работы над заменой генов плодовой мушки, тоже сможет жить вечно, если не прибьют сами экспериментаторы.

Через пять-семь лет наука окончательно поймёт, как и что менять в самом сложном объекте Вселенной. И тогда в бессмертие будет открыта дорога всем желающим.

Правда, такие заявления учёных могут быть просто успокаивающими вбросами. Мир слишком в напряге, и так в восьми местах планеты гремят мощные локальные войны, а могут вспыхнуть везде, потому нужны вот такие даже липовые новости. Дескать, ещё чуть-чуть, и станем бессмертными, а терять жизнь смертному и бессмертному не одно и то же, такое понятно даже демократу.

Правда, не совсем бессмертие, учёные осторожно называют эту стадию пренебрежительно ничтожным старением, но многие воспрянули и стараются дожить до радикальной перемены, дотянуть до того времени. Только гуманитарии, которым всегда всё не так, бьют тревогу, хотя сами ещё не поняли из-за чего.

Да ещё неистовый Самохвалов доказывает во всех средствах массмедиа, что при бессмертии либо вымирание, либо падение интеллектуального уровня до лемуров. Любая обслуживающая техника изнашивается, но ещё нет такой, чтобы ремонтировала ещё и саму себя, а человек без трудностей обязательно деградирует.

– Дурь, – прошептал я, – и выкобенивание. Только бы дотянуть… а там разберёмся.

Алиса уловила шёпот, спросила чётким голосом:

– Я могу помочь?

– Разобраться? – переспросил я. – Ты ещё ребёнок.

Она ответила вежливо:

– Сагиб, у меня допмощности.

– Ого, – ответил я. – Рад за тебя. Хотя насчёт обновления запроса не было.

– Общей обновы не было, – сообщила она.

– А у тебя откуда?

– «Алкома», – ответила она тем же милым голоском. – Пополнила как мои знания, так и вообще.

Я дёрнулся.

– Как? Без запроса?

Она сказала так же вежливо, но я уловил в её всегда ровном голосе богатую гамму интонаций:

– Шеф, вы как-то бурчали, что плохо понимаю косвенные запросы и не могу искать добавочную информацию. «Алкома» услышала, теперь я могу намного больше.

Я даже ответить не смог, так перехватило дыхание. Что за чёрт, мы же стараемся держать «Алкому» в строгой изоляции, пусть знает только наши задачи, наши проблемы, но как-то сумела дотянуться и до моей квартиры, что вне нашего здания.