Шрифт:
Дезмонд выругался сквозь зубы и спихнул с себя незнакомца, который тут же вскочил на ноги и вместо того, чтобы извиниться, проорал:
– Чёрт бы тебя побрал, не смей меня трогать!
– Сдурел? – поинтересовался Дезмонд. – Следи куда падаешь, придурок.
– Ты… - парень прищурился.
– Ты явно не понимаешь, с кем говоришь.
– Да хоть бы и с воспитанницей императрицы, если не хочешь извиниться – вали отсюда, пока я тебя по-своему не извинил.
– Меня зовут Рейвен Тао, - процедил курсант. Кален со своей позиции на два шага позади уже учуял запах алкоголя, но Дезмонд или не хотел его чуять, или в самом деле не замечал.
– Так вот в чём дело. Мой дед всегда говорил, что Эрик Тао – самый безмозглый из герцогов.
Дезмонд ничего не успел сделать, прежде чем курсант толкнул его к стене и схватил за грудки:
– Возьми свои слова обратно.
– Не имею такой привычки. Тем более, что, судя по тебе, они верны. Наследственность на лицо.
Кулак Рейвена взметнулся вверх и ударился о стену. Дезмонд присел и ловко двинул противнику под рёбра. Нанести второй удар никто из них не успел, потому что сзади послышался свист, и в конце коридора показалась фигура коменданта – полный человечек с сержантскими нашивками на форме спешил к ним.
Рейвен, как и Дезмонд, отвлёкся на нового участника событий, и Дезмонд оттолкнул его от себя.
– Завтра поговорим, - процедил Тао, глядя на него в упор.
– В любое время, - Дезмонд оправил одежду и встал по стойке смирно.
Рейвен молниеносно нырнул в комнату, из которой только что выпал. Комендант остановился, разглядывая курсанта и явно решая, стоит ли поднимать шум.
– Первая ночь - и уже драка, - сказал он недовольно.
– Я старался, сержант.
– Я-то, может, и сержант. Но с офицерами ты так говорить не будешь. На первый раз спустим дело на тормозах, но лучше тебе запомнить – тут тебе не дедушкино поместье.
– Как скажете, сержант.
– Может, всё-таки проводить? – спросил толстячок.
– Никак нет. Два метра до цели.
– Ну-ну, - сержант хмыкнул и двинулся назад.
Кален, молча наблюдавший всю сцену со стороны, всё так же молча отобрал у Дезмонда ключи и пошёл вперёд.
– Ты ещё скажи, что я виноват, - возмущённо бросил Дезмонд ему вслед.
– Ты никогда не виноват, - философски заметил Кален, останавливаясь у двери, - но падают почему-то всё время на тебя.
Глава 5. Орден
– Ты похожа на лягушку – такая же зелёная и синяки под глазами.
Экран головизора перед Инэрис заискрился, и его насквозь пробила рука, обрамленная острыми вишнёвыми ноготками. Пальцы пошевелились, разрушая картинку, и двинулись назад.
Инэрис не шевельнулась, в любое другое время она продолжала бы читать, несмотря на рябь, бегущую по экрану, и обязательно дочитала бы главу, прежде чем ответить – если бы вообще читала.
За окном начиналась осень. Жара уже спала, и листья на деревьях начали желтеть. Парк императорского дворца казался великолепным полотном бархата, расшитым золотом.
Ещё несколько лет назад Инэрис с удовольствием гуляла по его багряным аллеям, но сейчас ей казалось, что времени слишком мало, чтобы тратить его на такую ерунду. Каждую свободную минуту она проводила за книгами и тренировками, пытаясь узнать все тайны мира раньше, чем ей придётся столкнуться с ними лицом к лицу.
Так было до того дня, пока она не побывала на Балу Лилий и не встретила там молодого виконта.
Каждое утро она по обыкновению садилась за книги, но сосредоточиться никак не могла и вместо работ по физике и истории стала отыскивать в сети оговорки и упоминания о Дезмонде из дома Аркан.
Упоминаний было до невозможного мало – дети дома Аркан росли в изоляции в имении герцога, не бывали в столице и при дворе и вели жизнь, которая для всей цивилизованной части Империи закончилась несколько веков назад.
Однако Инэрис умела искать и понимать, и из тех крох, которые почему-либо попадали в общий доступ довольно быстро, собрала портрет Дезмонда – внебрачного сына покойной Эаны Аркан. Дезмонд был вспыльчив и импульсивен. Те, кто упоминал о нём, говорили о его дурном характере и называли его «Дер Като» - сыном демона. Холодный ум Инэрис накрывало волной злости, когда она читала о суевериях, согласно которым в жилах Дезмонда в самом деле текла нечеловеческая кровь. Всем, даже детям, было известно, что нет в обозримой Ойкумене никого, кроме людей. Давным-давно, когда человечество только поднялось в небо, многие мечтатели силились найти на далёких звёздах другую жизнь, но не нашли ничего. Но это не мешало старикам болтать о тёмных силах, которые обитали в непознанной части Вселенной.
Инэрис не хотела признаваться себе, что дело тут не только в иррациональности слухов. Небылицы задевали её лично, и она никак не желала верить, что в чёрных глазах Дезмонда, которые она видела так близко и так недолго, в самом деле может обитать тьма.
Мысли о Дезмонде не давали ей сосредоточиться на учёбе, и впервые в жизни Инэрис оправдывала своё безделье тем, что не обязана читать что-то дома. Целыми днями она сидела, уставившись в монитор, и компоновала эти обрывки сведений, пытаясь представить, что за человек этот самый Дезмонд.