— Видал я тут и адмиралов, и докторов наук, — издевается Нечипоренко. — Заткни пасть, урка.

Его сменяет Егоров.

— Зря вы упрямитесь, — говорит он. — Вернули бы деньги, поговорили бы с потерпевшими… Может, они бы и не стали заявлять. Нам ведь тоже лишние хлопоты… протокол писать… состав задерживать… решили бы всё полюбовно…

— А сколько вернуть-то? — спрашиваю.

— Три тысячи пятьсот сорок два рубля тридцать восемь копеек, — читает с бумажки Егоров.

Судя по взгляду Бубуна, это точная сумма наших с ним наличных денег.

Нечипоренко и Егоров ещё несколько раз сменяют друг друга. Мы проезжаем какую-то короткую остановку. Я надеюсь, что так, за разговорами доберёмся и до Симферополя, но тут состав ещё раз останавливается.

— На выход, аферисты, — объявляет нам сержант.

* * *

Высаживают нас в Джанкое.

Стоит обычная для крымского мая погода. На небе ни облачка, яркое солнце и безветрие.

В Москве сейчас тоже очень неплохо, но юг есть юг. Если бы не всё происходящее то настроение у меня было бы приподнятым.

Но нет, приходится в сопровождении этих козлов Нечипоренко и Егорова идти в привокзальное отделение милиции. Одно радует, пока эти двое здесь, поезд с нашими вещами и документами не уедет.

Помещение линейного отдела милиции в Джанкое оказывается на ремонте. «Оборотням в погонах» приходится вывести нас на привокзальную площадь и (расстрелять в назидание всем шулерам. Конец книги) сдать своим коллегам — наряду ППС. Мы им уже неинтересны, а наше имущество «потеряется» в дороге. Ищи ветра в поле.

Егоров шушукается о чём-то в стороне с постовыми, угощает сигаретами. Даже издалека узнаю свой «Кэмел». Местные менты зыркают в нашу сторону с опаской. Не иначе как сержант сгущает краски, чтобы к нам отнеслись построже. В конце концов, нам выделяют сопровождающих и под конвоем ведут в отделение в центр города.

По дневному времени вся привокзальная площадь Джанкоя плотно заставлена машинами. Как легковушками, в основном Москвичами и старомодными Победами. Правда есть и Волги и даже одна невесть как оказавшаяся Чайка. Не иначе какая-то важная шишка кого-то встречает или провожает.

Люди, которых на площади тоже было полно, смотрят на нас с неприязнью. И понятно отчего. Как ни крути, мы с Сергеем Геннадьевичем, даже несмотря на почти сутки в поезде, выглядим значительно более презентабельно, чем большинство крымчан вокруг.

И наверняка вон та бабулька, с большой хозяйственной сумкой думает сейчас, что наша доблестная милиция задержала спекулянтов как минимум.

— Соколики, за что вы их? — бабка не выдерживает и останавливается рядом с джанкойскими ментами, чтобы удовлетворить своё любопытство.

— Гражданочка, проходите, не мешайте сотрудникам органов внутренних дел делать свою работу. Она у них очень важная, — не выдерживаю и отвечаю бабке.

— Поговори мне ещё, блатота подзаборная, — тут же вспыхивает мент, совсем ещё зелёный сержант с говорящей фамилией Зеленуха, вот уж и правда, Зеленуха.

Его напарник старше и спокойнее. Он никак не комментирует мои слова и просто отвечает бабке.

— Это мошенники. Народ дурят. Их с московского поезда сняли.

— Вот ведь ироды, проклятые! Тьфу на вас, — злобно рычит бабка и плюёт нам под ноги.

— Мне нужно позвонить, — говорит Сергей Геннадьевич, едва мы оказываемся в отделении.

По летнему времени окна в дежурке и в кабинете куда, нас привели распахнуты настежь, и с улицы идёт еле уловимый аромат смеси полевых цветов, выхлопных газов и подсолнечного масла.

— Задержанным не положено, — бурчит усатый возрастной милиционер с погонами лейтенанта и тут-же обращается к одному из тех, кто привёз меня и Бубуна с привокзальной площади. — Что у нас здесь?

— Мошенник, товарищ лейтенант, — рапортует тот. — Их с московского поезда сняли. Говорят, по фальшивым документам ехали и сопротивление оказали. Этот особенно опасный, — тычет он в мою сторону. — Кличка «Писатель».

— Понятно, — кивает тот, — а где сотрудники, которые подозреваемых задержали?

— Лейтенант, — не выдержал Бубун, — если ты сейчас же не дашь мне позвонить, то у тебя будут очень большие проблемы. И не только у тебя, но и твоего начальника, и у всего вашего отделения, вплоть до шоферов и уборщиц! Я директор совхоза имени Ковпака и депутат Верховного Совета СССР, Бубун Сергей Геннадьевич. Ты хоть понимаешь, что с тобой будет, когда твоё начальство узнает о том, что здесь творится? Солнечный Магадан тебе раем покажется.