На территории никого не было, а из строения проходной вывалился сонный боров в мятых штанах и майке-алкоголичке.

– Что надо? – из-под бровей глянул на Таню, почесав волосатой лапой объёмное пузо.

– У меня встреча с Анатолием, - немного оробела Татьяна, сползая взглядом с округлой достопримечательности охранника.

– Ещё не приезжал, - сплюнул и затёр пыльным ботинком. – Жди здесь.

Таня посмотрела на экран телефона, проверяя время, и пошла к скамейке, скривившейся под раздвоенной берёзой, создающей приятную тень. Ещё не такое яркое солнце гладило ласковыми лучами ноги и путалось в волосах, где-то в кустах свиристела птица, нарушая звенящую тишину. Во всю эту безмятежность ворвался звук двигателя, и на площадку лениво вполз автомобиль инструктора.

– Обойдёмся без инструктажа, - вместо приветствия бросил он, спрыгивая с подножки. – Надеюсь, не забыла?

– Нет, - мотнула головой Татьяна. – Где народ?

– Рабочий день с восьми, так что будем только мы и пилот, - кивнул борову на проходной и устремился в ангар. – Если ты снова выкинешь фокус, никто об этом не узнает. Обойдёмся без поисков и скандала.

Они прошли мимо тумб для прыжков и перекладин с растяжками, и Танюша вспомнила тот день, когда она старалась, выполняя команды мужчины, и представляла свободное падение с высоты двух тысяч метров. Села бы девушка в самолёт, если бы знала, что парашют не раскроется и она попадёт в чужой мир?

В ангаре тоже стояла тишина, и сегодня он показался намного больше, чем тогда. Скорее всего, такое впечатление создавалось из-за пустоты и отсутствия других участников группы. Звонкое эхо отражалось от жести стен, прокатывало под потолком и возвращалось назад, чтобы соединиться в сплошную песню со следующим звуком.

– Я его перепроверил несколько раз – ткнул Татьяне в грудь рюкзак со сложенным парашютом. – Комбинезон, шлем, перчатки. Одевайся.

Анатолий не отличался разговорчивостью, скупо выплёвывая редкие слова. Волновался ли он? Нет. Мужчина был уверен, что всё пройдёт хорошо, и он избавится от надоедливой психопатки. Что у девчонки в голове? – задавал он себе вопрос, заводя автомобиль и накручивая километры. Вернуться сюда после того, как неудачно прыгнула и, по её словам, пролежала с потерей памяти больше месяца. Ненормальная.

Двигатели взревели, и на полосу вырулил маленький самолёт, похожий на кукурузник, ну или чуть побольше. С таких, в документальных фильмах, сбрасывали пестициды на поля и на леса, заражённые вредителями. Внутри располагалась открытая кабина пилота и две узкие скамейки у стены, под маленькими, затянутыми грязью, иллюминаторами.

– Сейчас взлетаем, прыгаем, приземляемся и прощаемся навсегда, - прокричал Анатолий, сидя напротив и жестикулируя руками. – Напоминаю, дёргаешь за это кольцо, когда датчик скажет «пип-пип». Если купол не раскрывается, тянешь за вот это, что поменьше. Я лечу следом. Буду контролировать, чтобы тебя не унесло куда не следует.

– Я всё помню. Спасибо, - покивала болванчиком Танюша и поправила лямки рюкзака.

Для неё время тянулось резиной, в ожидании момента соприкосновения с землёй. Для неё все эти дни растянулись в длинную-длинную жизнь, в которой было слишком много часов в сутках. А если их перевести в секунды…

Через открывшуюся дверь проник ледяной ветер, врезающийся в Танюшу и придавливающий её к стене. Дыхание перехватило, горло сжалось, сопротивляясь сильному порыву кислородного движения внутри самолёта. Новый порыв, новая жизнь.

Таня смело встала, подошла к краю небесной бездны, повернулась к Анатолию, улыбнулась, натянула очки и упала спиной в пропасть, держась за основное кольцо. Мужчина сиганул за ней следом, не выпуская из поля зрения, но Татьяне было уже не до него – она считала мгновения.

Густые, зелёные поля, перечёркнутые рыжими полосками дорог, разноцветные крыши домов, увеличивающиеся в размерах, шевелящиеся точки коричневых коров с белыми пятнами, приближающаяся земля, ожидающая прикосновение.

– Всё должно быть как в прошлый раз, - повторила Татьяна, услышав сигнал, и дёрнула за кольцо.

Секунды растянулись в минуты, в часы, в бесконечность. Холодные потоки трепали комбинезон, забивались в ноздри, царапали покатый шлем, от шума скорости закладывало уши, зрение переключилось в нереальный режим. Кровь нагревалась, кипела, бурлила, языки пламени ластились и пытались прорваться, каждая травинка, каждая букашка прорисовывались в сознание. Первый раз на Земле огонь дал о себе знать, напомнил, ожил при приближении домой.

Хлопок над головой, резкий рывок вверх, и солнце закрыл серый купол. Ветер нежно прошёлся по щекам, ласково подхватил, плавно спуская на землю. Осознание накрыло сразу, стоило кроссовкам потонуть в траве.

– Не получилось. Я не смогу вернуться к Гору, - прошептала Татьяна, оседая и снимая шлем. По щекам текли слёзы, рот кривился в безмолвном рыдание, а сердце вздрагивало от очередного разрыва на нём. Она не видела Анатолия, шлёпнувшегося в десяти метрах от неё, не слышала крик взлетевших рябчиков, напуганных приземлением с неба людей, не замечала пробуждающийся день, входящий в свои привычные права.

***

– Я хочу пойти с вами… с тобой, - сонно прошептала Торри, лёжа на груди Тайлерона и вырисовывая пальцами узоры на животе. – Здесь больше нет смысла оставаться.