А вот о девочке-колдунье Красен разузнал гораздо больше, и Инда не мог не восхититься мастерски проделанной работой. Девочка в самом деле родилась от пересечения двух сильнейших родов: Серой Крысы и Синего Сома. Поиски замедлились тем, что родилась она во втором поколении – из детей этого брака выжила только одна дочь, Живка, которая не проявляла способностей к колдовству. Инда мог себе представить, как много пришлось приложить усилий, проверяя всех потомков сильных колдунов.

Живка вышла замуж за безродного Бурого Крота, родила в браке семерых детей, из которых в живых осталось только трое: две девочки тринадцати и четырнадцати лет и семилетний мальчик. Дело осложнилось тем, что их деревня была сожжена, большинство ее жителей погибло – пришлось искать тех, кто помнил Живку и ее родителей. Красен их нашел в одной из соседних деревень, там же обнаружилась и старшая из девочек: рябая, беловолосая, ширококостная – она нисколько не походила на красавицу-колдунью, которую он искал. Красен едва не оставил поиски – вряд ли родные сестры могли сильно отличаться друг от друга. Но рассказ о младшей сестре по имени Спаска вознаградил его усилия.

«Змеиное отродье» – вот как звали в деревне младшую дочь Живки. Припомнили соседи и драку ее мужа с человеком по прозвищу Змай – шила в мешке не утаишь, в деревне все знали, что Живка загуляла с городским «богатеем», пока ее муж ездил на заработки в Волгород. Все видели, что у нее не переводятся деньги, – городской «богатей» не просто обрюхатил деревенскую простушку, а позаботился о ней и о ребенке. Все помнили, что во время оспы в четыреста двадцатом году он забрал девочку к себе, и вернулась она в деревню «настоящей царевной». И как Змай искал ее в сожженной деревне после стычки с гвардейцами, тоже помнили. И что забрал с собой младшего сына Живки, заметили тоже. Девочку же с тех пор никто из соседей не видел.

Едва услышав слова «змеиное отродье», Инда уже потер руки. Это была настоящая удача! Такая удача, какая выпадает очень редко. Конечно, не всякий отец любит своих внебрачных детей, даже если знает об их существовании, даже если дает деньги на их воспитание. Но… был еще пестрый аспид – змея не менее опасная, чем королевская кобра. И оказалась эта змея у постели девочки не случайно.

– Мне не удалось связаться с Пратой Сребряном, – сказал Красен. – Но, судя по всему, даже в замке стараются не упоминать, чья дочь эта девочка. Даже по имени ее не называют – зовут крохой. Ее способности к колдовству проявились очень рано, я говорил, что заметил ее еще в четыреста двадцать втором году, на празднике четырех четверок. Видимо, с этого времени ее и начали прятать от людей.

Приемник Врага… Нет, девочка не должна умереть – она, как и Йока Йелен, будет работать на оба мира. Какая удивительная гармония: один мир порождает мрачуна небывалой силы, другой создает колдунью, способную эту силу принять. И вряд ли стоит приписывать всю заслугу селекции, скрещиванию сильных колдунов – генетические опыты не всегда заканчиваются успехом. Нет, это необъяснимый закон природы, какая-та высшая сила, обеспечивающая равновесие… Инда не верил в существование Предвечного, но в последнее время часто задумывался о некоторой разумности мирозданья.

Длана Вотан слушал Красена как будто бы равнодушно, но Инда заметил: он ловит каждое слово, боится хоть что-то пропустить. Все еще надеется сменить Инду на его поприще? Может быть, он всего лишь карьерист? Инда не сомневался в повышении, если все пойдет гладко и он не совершит грубых, непростительных ошибок – а он их не совершит. Из ста членов центумвирата не более десятка стояли на второй ступени посвящения, и ничего удивительного не было в том, что ему доверили руководить самым, возможно, важным сейчас делом в судьбе клана (и всего Обитаемого мира) – действительно, не Гроссмейстер же должен бегать за Йокой Йеленом и выслушивать многочасовые отчеты Красена… Длана Вотан все же не консультировал тригинтумвират, к тому же он был доктором нейрофизиологии, а не прикладного мистицизма. На что он мог рассчитывать?

Инда не верил в карьеризм Вотана. Слишком холоден он был для карьериста и, пожалуй, слишком умен.

Красен продолжал:

– Есть и другие новости. Не знаю, хороши они или нет. Храм всерьез готовится к осаде замка Сизого Нетопыря и даже не скрывает этого. Это вызов и нам, и Государю. Я не был в Хстове, лишь получил почтовые отчеты Явлена, но об осаде можно говорить уверенно. В Дерте Храм закупает чугун и бронзу, пригодные для отливки пушек, причем эту информацию Явлен получил с легкостью – сделку никто не скрывал. Из Кины вот-вот начнет поступать хлопок, и, я думаю, не на рубашки мнихов он пойдет, а на пополнение запасов пороха. Государь уже ответил на это запретом продажи оружия иноземными купцами, но у Храма довольно своих кузнецов и кузниц. На подходах к замку строятся дороги, на глазах у всех сколачиваются осадные башни.

– А каковы силы Чернокнижника? – спросил Инда.

– Он может собрать около полутысячи человек со своих земель – мужчин, пригодных к обороне замка, я имею в виду. Еще сотни три – с Выморочных земель. Но я почему-то думаю, что он получит существенную помощь из Волгорода. Мне известно о договоренностях между Милушем и волгородским князем. Волгород не заинтересован в уничтожении колдунов.

– Тысячного легиона хстовской гвардии не хватит на то, чтобы взять замок приступом, – заметил один из аналитиков. – Замок хорошо укреплен, окружен топким болотом, в нем есть вода. Нужны силы, десятикратно превосходящие число его защитников, иначе это превратится в многомесячную осаду. Не забывайте: колдуны – это оружие.

– У Храма есть еще два легиона за пределами Хстова и гвардейцы в других странах, – ответил Красен. – И Дерт, и Лицца, и Рух подчиняются Стоящему Свыше. И… есть еще «кинские мальчики» – достойный ответ силе колдунов.

– А что? – улыбнулся Инда. – Это интересно. Представьте себе, какой отток энергии обеспечит эта осада… И чем дольше она продлится, тем лучше.

– Возможно, – поморщился Красен. – Только что мы будем делать после этой осады? Плодить «кинских мальчиков»?

– Если нам больше ничего не останется – то да, – твердо ответил Приор. – На грани катастрофы хороши любые средства, Красен. И если разум кинских оборванцев, судьба которых умереть от холеры или голода, не достигнув детородного возраста, вам дороже, чем судьба жителей Славлены, можете обратиться к Гроссмейстеру со своими предложениями – они будут рассмотрены.