— Во сне снилось, — отговаривается Женя.

В животе начинает неприятно ныть.

— А что, еды опять нет? Как раз хотела что-нибудь приготовить для начала.

— Для какого ещё начала? — начинает сердиться мать. — Я что-нибудь состряпаю, а ты делами займись! Или коровку проведай, что ли. В огороде покопайся.

Женя качает головой.

— Покажи, что есть из продуктов.

— Ну… муки вот немного, косточек для супа, морковь и горстка пшеницы есть, — перечисляет мать, кивком указывая куда-то в сторону.

— А мясо?

Женя поднимается.

— Уже нет. Вилли мог бы и чаще приносить уток и зайцев, — говорит так, будто отчитывает Женю за жениха.

Вот от таких противоречий в суждениях родителей и берутся потом дети с пограничным расстройством личности, не знающие, куда себя деть, как себя сдерживать и как вообще жить.

На её характер, наверное, ещё как повлияла семья. Что же говорить о Джилл? Не зря бедняжка готова была сбежать в неизвестность с первым встречным.

Кстати о нём — его кормить надо.

— Ладно, готовь сама, я проверю корову, да правда отправлюсь на рынок после завтрака.

С этими продуктами возиться нет никакого желания. Морковь гниловатая, зерно подозрительное… Нужно будет придумать что-нибудь.

Она только захватывает для лиса несколько костей и выходит на улицу.

Джек встречает её у крыльца.

— Ну, что, как там, всё нормально? — едва ли не виляет он хвостом.

— Тебе придётся охотиться, чтобы добыть для нас мясо, — шутит она, поднося к его морде ладонь с косточками, когда они отходят дальше. — Говорила же ждать у сарая!

— Там фоняет, — отвечает он с набитым ртом и с шумом разгрызает кость. — Уф, дожил, жру, как пёс какой-то… Расколфуй меня, Женья!

Она решает попробовать. Переместить же получилось. Зажмуривается, пытается придумать заклинание, воображает мысленно то, как он возвращает себе человеческий вид — и ничего не происходит.

— Увы. Но я забегу к ведьме обязательно. Скоро мы всё решим, Джек.

Она поит корову, привязывает её к месту, где много травы и с выбежавшей из дома Аннушкой проходится по участку, прикидывая его размеры и степень запущенности.

— А какой сейчас месяц? — спрашивает как бы в шутку, надеясь, что ребёнок-то не станет заострять на странности внимание.

— Что? Лето, — отвечает она, отчего-то внимательно-внимательно разглядывая её.

Женя смеётся.

— Ладно, а огород у вас когда сажают? Может, успеем ещё землю в порядок привести? Как думаешь?

Вот в чём дело — с маленькой девочкой и то разговор выходит продуктивнее, чем с её матерью…

Как вдруг на глаза ей попадается Джек, который по какой-то причине прекращает прятаться и… выползает? Выползает на тропинку и ложится там в странной позе, протягивая задние лапы, будто кто-то успел огреть его палкой и забить.

Или будто Женя случайно прокляла его во второй раз…

Глава 30. Правда в молоке

Женя срывается к нему и сразу понимает, в чём дело — у дурного лиса кость встала поперёк горла.

Так… что же делать? Надавить куда-то? Похлопать по спине?

Нет, это какой-то бред.

— Так, успокойся, всё нормально, ты же дышать можешь? Давай я что ли… попробую вытащить.

Женя пытается засунуть дрожащие пальцы в его глотку.

А он смотрит на неё выпученными глазами и скулит, чем делает себе только хуже, так как дышать начинает с ещё большим трудом.

— Успокойся, говорю! Пожалуйста, Джек, не дёргайся! — она фиксирует его мордочку в своей ладони и, наконец, нащупывает косточку. — Сейчас, сейчас…

Боже, ему, наверное, будет очень неприятно, но… Женя не медлит.

Она меняет положение кости, царапая лису горло, и с лёгкостью вытаскивает её.

Джек закашливается, дышит часто и шумно, лапами трёт морду, словно это может помочь ему справиться с болью. А затем поднимает на Женю благодарный взгляд.

— Я так долго не протяну… Лисья жизнь не для меня, — качает он головой. — Я недавно съел лягушку, Жень. Лягушку! А теперь это.

— Бедный, слушай, я попробую подоить корову. Молоко хоть как-то сгладит…

Она запускает руку в его шерсть, глядя с жалостью.

— Скоро мы вернём всё на свои места. Я зайду сегодня к ведьме.

— Скорее бы… — вздыхает он и жмётся тёплым боком к её ногам.

И не замечает, что за ними наблюдает, выглядывая из-за дверцы сарая, Аннушка. Она смотрит широко распахнутыми глазами и слушает внимательно, о чём говорит её «сестра» с… лисом. А затем, набравших храбрости, выходит и направляется к дому, вся напряжённая и вытянутая струной от волнения и страха.