— Оно красиво блестит. Оно ценится и здесь! Что уж говорить о том, что внизу, на земле, ты будешь считаться самой богатой женщиной, Женя. Да к тому же я мечта всех великанш! Скажи спасибо, что тебе достался.

— Эээ, не поняла. Тут есть великанши?

Женя начинает ходить из стороны в сторону, глядя то на великана, то чрез стеклянный купол, то в сторону каменной арки.

Будто ожидая грохот от топота огромных соперниц.

— Ну, не прямо здесь, — пожимает он плечом и хватает корзину с Джеком, принимаясь трясти её, словно взбивая коктейль. — Но в мире этом, конечно, есть. Их много. Хорошие, — тянет бархатным голосом, жмурясь под золотыми лучами солнца.

Женя вскрикивает и подбегает к нему, вмиг растеряв рассудительный и любопытный тон.

— Я сказала не трогай его! Это мой фамильяр! — вырывается само.

И великан опасливо ставит корзину у своих колен.

— Ведьма ты, да? Ну, что ж, мне нравятся ведьмочки… Человеческие. Теперь точно вижу, что тот колдун именно тебя мне обещал! Ведь за свою ненаглядную заступился… Я почти уверен, что ему тоже та, что мне понравилась, приглянулась. Зря я ему в тот раз на неё указал, зря…

— Я не понимаю, что за фиксация за человеческих девушках, если в твоём мире есть те, кто тебе под стать, а?

Заговаривая ему зубы, Женя с опаской тянет к корзине с Джеком.

— Они не по вкусу мне, — великан сдерживается, чтобы не сплюнуть на пол. Всё таки правила приличия быть должны… — Не по вкусу, все такие… — странно запинается, но слово вылетает прежде, чем он успевает замолчать: — большие!

Женя хватает корзину и отступает на два шага. Сверлит великана взглядом, лицо без выражения, но недолго. Она не может удержаться, чтобы не прыснуть…

— Большие, значит?

— Ну да, — не понимает он и не замечает даже, как она забрала лиса, — большие… Естественно! Что смешного?

— Они большие, а у тебя… маленький, да?

Женя начинает откровенно смеяться. После всех этих приключений мозг, видимо, подумал, что так выйдет снять стресс.

Но великан вскакивает на ноги так резко, что пол содрогается словно от землетрясения и громогласно восклицает:

— Вовсе не маленький! Н-нормальный… он.

Видимо, задела таки за живое.

— Эй, пупсик, — это Женя шепчет лису, — ну как ты там?

Хотя с тем же успехом вопрос мог предназначаться великану. По крайней мере, частично.

Она отступает ещё, лихорадочно решая, что куда бежать в случае чего.

— Ты это… не подходи ко мне! Я занята уже. Тебе другую жену пришлют, хорошо?

Но великан уже воспринимает всё, абсолютно всё сказанное и происходящее, как личное оскорбление. Поэтому он, будто большой обиженный ребёнок, топает ногой от досады и делает шаг к Жене, возвышаясь над ней мрачной горой. И с этого момента становясь грозным и похожим на какого-нибудь греческого, воинственного бога.

— Ну. Уж. Нет, — произносит он с расстановкой и тянет к ней руку. — Я тебя хочу. А лисой твоей перекусить собираюсь, нечасто ко мне звери с нижней земли забредают.

Она делает ещё один шаг и натыкается на стену. Чёрт-чёрт-чёрт — колышется в мыслях.

— Ну… эээ… Если ты хочешь, чтобы я стала твоей невестой, разве можно обижать меня?

— Да разве же я обижаю? — приподнимает он бровь. — И я не то, чтобы хочу, я говорю тебе, что ты уже стала. В общем-то, мы можем… ну, знаешь, — становится его тон каким-то уж больно странным, — не тянуть. Можем даже не тянуть. Ни с чем. Да и вообще, меня бы свои не поняли, если бы мы тянули.

А тем временем, Джек на руках Жени сонно зевает и жмётся к ней своим тёплым чёрным боком, дрожа от страха. Судя по всему, всё ещё ничего не понимая, позабыв, что на самом деле является человеком.

— Я не понимаю, о чём ты, — она хмурится. — Не тянуть с чем? И обидеть меня, значит, обидеть моего лиса. То есть нет, обидеть лиса, значит, обидеть меня. А на обиженных невестах суп не возят!

Она тут же осознаёт, что сама не поняла, что сказала. Видимо, сказывается голод и страх.

Но пусть думает, что хочет. Она вообще-то тут вдвойне в чужом мире!

Великан и правда выглядит озадаченным. Он забывает, что собирался только что сделать, и вместо этого садится напротив Жени и качает головой, усиленно пытаясь понять, что же она имела в виду.

И наконец, как он думает, понимает:

— Хочешь супа? Ты обиделась, потому что голодна? Ну так идём на кухню! Есть и суп, рыбный со сливками, есть мясо, недавно я баранину пожарил на углях. Есть сладости, какие твоей душе угодны! Соки, вина, кофе. Фрукты! Ты таких и не ела поди. Ну? — вопросительно изгибает бровь и протягивает ей руку, ожидая, что Женя вложит в неё свою ладонь.

Женя смотрит на него неверяще.

— Сначала дай слово, что не тронешь Джека! А затем расскажи, откуда на облаках бараны?