Больше всего на свете, мне хотелось обнять его сейчас. Хотелось снова прижаться к его груди и почувствовать тепло, знать, что он просто рядом и всегда готов встать на мою сторону. В голове мелькнули картинки из такого, казалось, далекого прошлого. Я вспомнила нашу последнюю ночь, проведенную в доме Эллиса, когда Леону пришлось спать под моей кроватью. Тогда, сидя в кромешной темноте, мы долго разговаривали о важных вещах и откровенной ерунде... Но именно в тот момент мне было бесконечно уютно и тепло.

Не знаю, что сподвигло меня на это, но я резко и, неожиданно для самой себя, сократила разделявшее нас с Вигмором расстояние. Единственное, что я успела заметить перед содеянным - удивленно поднявшиеся брови парня. Но, волнительно задержав дыхание, я смогла лишь обхватить руками шею Леона и стремительно, будто он вот-вот ускользнет от меня, коснуться губ Вигмора своими, влажными от соленых слез.

Казалось, эта жалкая доля секунды, продлилась целую вечность. Но Леон застыл, впрочем как и я, не в силах отпустить одеревеневшие руки и сделать шаг назад. Голова кружилась, а я все еще не помнила, как правильно дышать и нужно ли это вообще? Почему бы не задохнуться, забрав с собой в иной мир эту жалкую пародию на поцелуй? Радовало лишь одно - Леон тоже не издал ни звука и даже не пытался меня оттолкнуть.

Но, как говорят, не может быть бочка меда без ложки дегтя, потому что совсем рядом, я услышала такое деликатное покашливание, которое прозвучало скорее как приговор... Отпрянув от Вигмора, я испуганно обернулась в сторону источника звука и... Боги, заберите меня к себе! Чем я вообще такое заслужила?!

Правильно, прямо перед нами стояли Джаспер и Остр, вперившись в меня и Вигмора ошеломленными взглядами. Хотя, друг ректора, выглядел скорее удивленным. А вот Лавор... Этот взгляд я буду помнить еще очень долго.

Казалось, на какое-то мгновение, время остановилось и я будто смотрела на все происходящее откуда-то со стороны. Взгляд Джаспера потемнел и возникло ощущение приближающейся грозы, но, не смотря на играющие желваки и сжатые в кулаки руки, ничего ужасного так и не произошло... С замершим от испуга сердцем я наблюдала, как Лавор резко развернулся и широкими шагами скрылся за ближайшим поворотом, всколыхнув воздух полами своего длинного пиджака.

Вигмор не отстал и, с видом оскорбленного достоинства, просто прошел мимо. А вот я ощутила, как он словно перешагнул через меня, оставив одинокую и разбитую смотреть ему вслед. Вскоре окончательно удалился и он, молча пройдя мима Остра, который так и продолжал стоять на своем месте.

Дыхание вернулось ко мне только тогда, когда закружилась голова и, казалось, я теперь была на грани обморока. Ноги тряслись, не в силах держать меня и я пошатнулась, вовремя оперевшись рукой о стену.

Мне было все равно, что Остр смотрит, ровно также, как и плевать на то, какого теперь он обо мне мнения. Сейчас, мысли совершенно чужого человека были для меня последним, что действительно заботило.

Пошатываясь, я все же нашла в себе силы проковылять вперед, надеясь как можно скорее добраться до своей комнаты и скрыться от всех. Желательно навсегда...

– С огнем, девочка, играешь.
– беззлобный смешок донесся мне в спину.

Хотела было ответить, но язык будто прилип к небу, а потому я просто пошла вперед. Как во сне, я каким-то чудом все же пришла к себе и, не долго думая, просто опустилась на пол возле кровати, привалившись к ней спиной. Откинутая голова, удобно устроилась на краю постели и теперь я смотрела прямо в потолок. Странно, но это помогало не плакать.

Горло все еще сильно саднило после двух предыдущих ночей, но как оказалось, я совершенно прекратила думать о собственном здоровье, зациклившись на том, что происходило вокруг.

Как же мне сейчас не хватало Нитты! Она бы выслушала, поняла, пожалела... Почему, когда ты больше всего нуждаешься в близких людях, они ускользают от тебя, словно дым, рассеиваясь в воздухе. Сейчас я ощущала себя поистине одинокой, брошенной. Сначала Леон, потом Нитта, а теперь еще и ректор...

И снова ониксовые глаза всплыли передо мной яркой, навязчивой картинкой, не желая уходить. Теперь я не знала, во что выльется наше дальнейшее общение и будет ли оно вообще? Ректор не из тех, кто способен обидеться, однако я умудрилась сделать ему больно своим необдуманным поступком, своей прихотью, которая снова все разрушила.

– Да когда же ты научишься делать все правильно, Арайа?
– прошептала я в пустоту, даже не надеясь, что меня кто-то услышит.
– Когда же ты научишься думать головой и перестанешь вредить окружающим?

Уже утром я поняла, что мне удалось неплохо себя наказать. Заснув в сидячем положении с откинутой назад головой, теперь я чувствовала себя самым настоящим деревом , что было не в состоянии разогнуться. Мышцы отекли настолько, что даже малейший поворот головы или движение руки заставляло испытывать непередаваемую, ноющую боль, от которой мое лицо искажалось в страдальческую гримасу каждый раз, стоило только пошевелиться.