И стесняться тоже.

Она смотрела на меня с вызовом с гордо задранным подбородком, пока я не мог оторвать взгляд от ее небольшой груди, от хрупких и острых ключиц и впалого живота.

Я побежденно простонал и взял ее лицо с покрасневшими щеками в ладони.

– Безумно красивая.

Наши губы встретились в новом горячем поцелуе, уничтожая страх и стыд.

– Ты точно хочешь?
– запыхавшись спросил у нее, спускаясь поцелуями - укусами по тонкой шее.
– Потом я уже не смогу остановиться.

Знал, что останутся следы, но ничего не мог с собой поделать. Хотелось присвоить ее себе, пометить, украсть у всех остальных.

– Хочу.

Я коротко чмокнул в губы и уложил на кровать, а сам взобрался сверху, нависая. Меня отрясло от каждого прикосновения к ее манкой коже. Я плыл от едва уловимого запаха и задушенных всхлипов, когда касался ее тела языком.

Тут она на миг отстранилась.

– Подожди - Полька уперлась влажной ладонью мне в грудь.
– Сними тоже. Хочу тоже почувствовать тебя, хочу... потрогать.

Как контрольный по остаткам самообладания.

Я неслушающимися пальцами поддел со спины футболку в районе ворота и стянул через голову, и все это, не разъединяя зрительный контакт. Глаза в глаза.

Она дотронулась до мышц пресса, отчего они моментально сжались, пока я возился с болтами на джинсах. Как назло, напялил ту модель, что без молнии.

Потом встал прямо на кровать над Полиной и стянул джинсы вместе с боксерами.

Она задохнулась на выдохе и прикусила опухшую от поцелуев губу. И я набросился. У меня слетели последние тормоза. И если бы она сейчас умоляла меня слезть с нее, я бы уже не смог.

Полинка иногда зажималась, стеснялась. Приходилось ее расслаблять лаской, как умел. Я хотел, чтобы ей тоже было хорошо, несмотря на боль от первого раза.

– Я люблю тебя - шептал ей на ухо, когда она стонала подо мной, подстраиваясь под ритмичные движения.
– Слышишь, люблю тебя.

– Запомнишь меня?
– шептала она в ответ.
– Хочу, чтобы ты меня помнил.

– Зачем запоминать?
– я куснул за мочку уха, а затем лизнул.
– Мы будем вместе.

На ее щеках пролегли две мокрые дорожки, и я сцеловывал их, то замедляясь, то ускоряя темп.

Полька улетела первой, а я следом. А потом меня вырубило. Вот так с ней в обнимку на смятой постели, прижимая девчонку к себе спиной.

Как проснулся, сразу же просек, что в кровати кроме меня никого нет. Еще даже не открыл глаза полностью, не осмотрелся, но каким-то левым чутьем понял, что Поли нет и в номере тоже.

От этой мысли резануло по нутру, как лезвием. Я резко открыл глаза и сел в кровати. Догадка оказалась верной. В номере было пусто. В санузле, судя по выключенному свету, тоже.

Я подобрал с пола джинсы и достал из заднего кармана телефон. Набрал ее, но абонент был выключен. Чуть не швырнув телефон в стену, я все же сдержался и заказал такси. На экране высветилось уведомление о пяти неотвеченных вызовах от отца и одно сообщение.

"Срочно домой"

Растерянно огляделся, чтобы понять, все ли захватил, и наткнулся взглядом на пустую бутылку из-под виски, которую вчера забрал с вечеринки. Порылся в мозгах, но так и не смог вспомнить тот момент, когда мы из нее пили.

Добирался, как в тумане, предчувствуя грандиозный звездец. Еще и непонятки с Полиной.

– Сынок, как ты мог?
– встретила меня с порога мама с заплаканными глазами.
– Сынок, как же так...

– Явился? Сюда иди - раздался бас отца из кабинета.

Мама обреченно взглянула мне во след и закрыла лицо ладонями.

– Что случилось?
– спросил, вороша затылок руками.

Отец тут же подлетел ко мне и схватил за ворот футболки, сжимая его в кулаке до побелевших костяшек.

– Последний раз, когда я вынимаю тебя из дерьма, ублюдок ты малолетний. Но за это, ты ответишь. Никакого Лондона, можешь даже не заикаться, понятно?

– Да, что случилось то?
– уже выкрикнул, потому что у меня подгорало от этой неразберихи.

Но отец, словно не услышал.

– Отправлю в военную академию. Может, там получится из тебя мужика сделать.

– Какого хрена вообще происходит?
– я в итоге не выдержал и смог вырваться из цепкого отцовского захвата, отступая на пару шагов назад.