Шрифт:
– Не строй из себя идиота. Полина уже утром все рассказала. Что ты с девчонкой сделал? Я же просил тебя отстать от нее. Им и так досталось по жизни. Неужели тебе девок мало было?
– И что она рассказала?
– спросил вмиг онемевшими губами.
– Она рассказала, как ты, щенок, споил ее и отвез в номер отеля, а там принудил к сексу.
Зыбкая волна потоком мурашек проскакала от затылка к пяткам, пронизывая все тело.
– Какого...? Где она?
– Она...
– хмыкнул отец.
– Ее ты больше не увидишь.
Я тут же сорвался с места и пустился к пристройке, где жила прислуга.
– Куда?
– следом бросился отец и даже успел схватить меня за край футболки, ноя скинул его.
– Поля!
– заорал, дергая за ручку, которая оказалась закрытой изнутри – Выйди! Черт, выйди!
Тут раздался режущий звук щелчка, и показалась ее мама.
– Уходи, ясно тебе? Убирайся и не смей ее искать, а то посажу. Не сдержу свое слово и посажу.
– Поль - умоляюще застонал я, выцепив ее сгорбленную спину у окна комнаты. Она закрыла ладонями уши и подрагивала.
– Давай поговорим!
– Уходи - рявкнула ее мать.
– Ян - дернул меня за руку отец.
– Иди к себе.
– Да, свалите все, дайте нам поговорить, мать вашу!
– я пытался протиснуться, но Полькина мать заслонила собой проход в комнату.
– Поль, прошу тебя. Я даже злиться не буду, только выйди ко мне - умолял ее.
Но она даже не повернулась. А у меня внутри закипала ярость вперемешку с такой дичайшей обидой, какую я никогда еще в своей жизни не чувствовал.
– Зачем тебе это все, ответь мне! Зачем ты...
Договорить мне не дали.
Грохот двери разорвал барабанные перепонки.
Мы так и не увиделись.
Я в бешенстве разнес комнату. Я выл, как самый последний слабак. Я пытался ее выцепить, пока они еще не съехали. Я думал, сдохну. Было так больно, так хреново, казалось, что дальше уже некуда. Но с каждым прошедшим часом становилось только хуже.
Глава 27
Университет, второй курс
Полина
Сижу в квартире Таниного парня, где она теперь проживает, на широком диване, поджав под себя ноги.
– Понимаешь, я видеть Яна не могла. В голове только его слова вертелись. Ничего не понимала. Не соображала. Одна мысль - уговорить маму уехать. И когда вернулась, она не спала. Сразу за волосы схватила и на мою шею уставилась. Поняла все. А меня понесло. Как дубто, с холодной головой. Наврала, что он споил меня тем самым виски и увез в отель. Принудил. Наврала, что не хотела, хотя сама все и спланировала, чтобы хотя бы раз с ним. Хотя бы раз, понимаешь?
– закрываю глаза ладонями. Не могу видеть ее лица, ее осуждающего взгляда.
– Господи, какой был скандал. Мама разбудила Филипа с Елизаветой Александровной, кричала, что упечет их сына за решетку за изнасилование. А у меня, как будто, язык онемел и душа тоже. Как кукла безвольная. Куда потянут, туда и пойду.
– Дурочка, ты хоть понимаешь, что могло с ним быть после такого обвинения?
– Понимаю - всхлипываю.
– Но раньше думала, и поделом ему. Уроком будет. Не станет больше так с людьми поступать. Я ведь думала, Ян играл со мной, забавлялся вместе со своими дружками. А я любила. Так долго его любила, несмотря ни на что. А теперь... Задушить себя хочу, какая же идиотка! В глаза ему больше смотреть не смогу.
– А это танцор твой каким тут боком всплыл? Почему ему тот урод запись дал?
– Марк Левитин?
– кошусь на подругу и вытираю тыльной стороной ладони покрасневшие глаза.
– Я догадывалась, что он в меня влюблен был. Но сам мне никогда ничего не говорил. А Рыльский, что запись ему дал, тот по мальчикам. Он давно Левитина пас и бесился от того, что тот в меня влюблен. И перед концертом признался ему, что у него запись есть, где Ян про спор говорил и про меня. Если честно, даже думать не хочу, как Марк у него эту запись выторговал. Я не стала у него выпытывать, а сам он говорить наотрез октазался.
– Ясно как - хмыкает Таня.
– Эх, Полька, натворила дел. И мне еще про Марека наговорила. Знаешь, я все думала, когда увидела его в первый раз, у меня никак его образ с твоими словами не вязался.
– Я тоже всегда думала, что он другой внутри. Чего бы он в школе не вытворял, просто верила - все это показное, игра на публику. Ян так заботился о своей сестренке, Лили, такое не сыграешь. И маму перед сном целовал. Я никогда так не делала. А после этого случая, все рухнуло.
– И что тепреь думаешь делать?
– Танька вновь разлила по бокалам вино и протянула мне фужер.