Бандит, прищурив опухший глаз, как бы невзначай, посмотрел на Егеря, но тут же отвел взгляд.

— Будешь выступать, еще раз вмажу, — мрачно ответил кавказец и чуть приподнял автомат, лежащий у него на коленях.

— Нет, не надо! Кофсяк понял.

— Так все же, это был твой идиотский план, будучи группой из пятнадцати вооруженных человек, вместо подрыва или на худой конец расстрела этой несчастной избушки, заявиться одному давать нам концерт?

— Нет, — замахал головой Бугор. — Я фто, похож на идиота?

— Совсем чуть-чуть, — ответил Егерь, оглядывая заложника, — зачем вы на нас напали и с кем попутали?

Бандит помолчал, прищурил маленькие глаза, вздохнул:

— С залетными. Есть здесь клоуны, которые ошиваются на военных складах. Они мне глаза мозолят уже давно, а мы думали, фто… что это они, вот и решили помять ублюдков.

Егерь удовлетворенно хмыкнул, отвернувшись от заложника.

Бугор еще несколько минут потерпел установившееся молчание, увидел ручку, торчащую из пола машины, нахмурился и выдал:

— Мужики, обычно рукояти к полу не приваривают. Я, конечно, вижу, что у вас тут, как говорили пендосы, «олл инклюзиф», но это какое-то издевательство!

— Обычно заложникам рот кляпом затыкают. Намек понял? — прошипел кавказец, демонстративно поигрывая автоматом на колене.

— Понял, понял… Ладно, давайте уладим ситуацию, мужики. Всё понимаю, я накосячил, по башке заслуженно отхватил, пусть и немного больше… — Бугор уловил агрессивный взгляд Егеря. — Но! В любом случае, я бы хотел загладить вину.

— И как же? — спросил Ром, опершись на стойку с оружием, где ярче всех блестел его дробовик.

— Выпивкой. Жратвой. В обильных количествах.

— Хм, — почесал затылок Витя, — откуда у тебя такие богатства?

— Хо-хо! — улыбнулся Бугор, показав щель между зубами. — Да я тут, считай, местный царек. Щас мы как раз едем в деревню, которую я крышую.

— Крышуешь?

— Ну да! Мне местные платят чем могут, хотя я много и не требую, ну так, чтобы жить можно было. А я их от всяких петуша… Ну, в смысле, от залетных защищаю. Эти, знаете, мародеры там, ещё какие засранцы. А местные вона, живут, в ус не дуют.

— Подозрительный ты тип, — сказал Егерь, посматривая на опухшую рожу бандита. — Сам как бандит выглядишь и также говоришь, с местных налоги за крышу берешь, а трех «засранцев» в избушке, всей толпой взять не смог.

Бугор вздохнул:

— Кто ж знал, что вы так сработаете? Обычно заходил, так все либо бежать начинали, либо лапки вверх, только не стреляй, дядя. Знаете, я тоже посмотрю, вы не из простых ребят…

— Хм, — Егерь сжал калаш. — Интересная ситуация выходит у нас, господин Бугор. Смотрите как бы ещё один зуб не потерять.

— Само собой! Косяк был, косяк загладим!

— Дамир, что ж ты такой злой? Видишь, человек помочь пытается, — Ром подсел к Бугру. — А выпивка у тебя какая?

— Хо! Пиво, водка, вина, все что душеньке угодно. Есть даже раритетный коньяк «Зов предков» девяностого года.

— Другой разговор!

Егерь недовольно хмыкнул, поняв, что Витю уже не остановить.

Шишига вдруг сбавила обороты, начала тормозить.

— Эй, выводите военнопленного! — послышался сиплый голос из кабины. — Приехали.

6

В большой зале, обставленной в том же стиле, что и кабинет местного крышевателя, а именно, в сочетании богатства с бандитской небрежностью, за огромным овальным столом расположилось человек так двадцать, точно на царском приеме. Бугор, на удивление, был не на самом почетном месте — украшенном изваяниями креслом, а на старом шатающемся стуле. Рядом сидел Егерь, до сих пор не спускающий палец с курка, но уже пистолетного. Ром был там, где выпивки было побольше, а Хриплый по противоположную сторону от своего кавказского друга.

Стол был, конечно, не как у царей, но стремился соответствовать уровню. Выпивки, еды и правда была целая гора с маленькой тележкой — всё, как говорил горе-бандит. Из еды было неприлично много мяса: свиное, говяжье, куриное, из закусок были всеми любимые соленые огурцы, помидоры и, конечно, почертсвевший и твердый, будто кирпич, чёрный хлеб. На горячительном хозяин сделал особый акцент: пиво, вина, разносортные настойки, самогон, водка, сидры…

Где-то на фоне посвистывал магнитофон, на котором крутили не стареющий у бандитов шансон. Бандиты, кстати, без намордников выглядели совсем иначе: добрые, пусть и омрачневшие от крутых поворотов судьбы лица, как молодые, так и старые. Словом, не так выглядят бандиты, при упоминании которых, многие грустно вздыхают и готовятся к налёту.