Как и следует из названия, свободные города стали пристанищем для представителей самых разных народов, будь то беженцы из народа людей, гномы, эльфы и даже бежавшие из оков рабства орки. Подобное взаимоотношение и смешение народов породило особый культурный пласт, отличный от каждого государства Асхана, превращая каждый свободный город в самобытную «экосистему».

Основное влияние на быт Перекрёстка Эридана составило смешение людской и эльфийской культуры, а расположение на границах Тарлада, Ироллана и герцогства Оленя превратило свободный город в ключевой торговый пункт, возглавляемый гильдией торговцев. Знаменитая эльфийская ярмарка занимала целый городской квартал, храм каждого из семи драконов служил жемчужиной отдельных городских участков, а сочетание людской и эльфийской архитектуры предавало паутине городских улочек весьма любопытный облик. В отличие от каменистых улиц Листмура, Перекрёсток Эридана повсеместно украшала растительность и красота природных богатств. Корни елей становились бордюрами троп, а отдельные аллеи представляли собой настоящую тропинку сквозь лесной массив. Повсюду виднелись огоньки ирад, что с приходом вечерних часов превращали городской свод в украшенную россыпь, словно сошедшую со сказочных станиц.

— Это же был эльф, — Лиара недоумевающе покачала головой. — Но черты его лица и… борода. Никогда не видела эльфа с бородой! Это какая-то магия?

— Всё куда проще, — улыбнулся старый волшебник. — Только что ты увидела результат кровосмешения эльфа и человека.

— Но разве… это возможно?

— Ещё как! Пусть и весьма редко. Кстати, согласно исследованиям расового филогенеза, именно полу-эльфы, как их называют у нас, являются наиболее распространённой разновидностью полукровок.

Старый чародей и друидесса из клана «Иль-Вэн» ныне держали путь сквозь торговую площадь в поисках припасов. В отличие от визита в Вестрок, ныне путники не пытались слиться с толпой, ибо её наружность более не представляла собой образ серых горожан и бронированных патрульных.

Сочетание водной магии, ручья и пары часов кропотливой работы щёткой, пусть и частично, но всё же вернули бордовой мантии волшебника былой вид. В облике Шеймуса вновь проступили крупицы роскоши. Куза, чьи руки и выполнили основную прачечную работу, в компании отца и «братика» ныне бороздила просторы свободного города. Даже на улицах Перекрёстка образ пожилого мага, странствующего в компании орка, привлёк бы слишком много внимания.

Что до Лиары, то ныне дочь Лорота странствовала в своём привычном образе, будучи одетой в любимые сапоги, брюки и накидку, доставшуюся в память о матери. Бляшка с изображением берёзового листа украшала широкий ремень на талии, что удерживал ножны дремлющего «Фаилриза». Дремал в недрах темницы и «Талмон», и лишь зелёная тияса с плотной вуалью, купленная Шеймусом у местных торговцев, скрывала облик фиолетового лица от окружающих взглядов.

— Когда-то отец учил меня, что люди и эльфы слишком разные. Он называл тебя исключением, эльфом в человеческой шкуре, говорил, что люди не способны сосуществовать с нами, — Лиара окинула Шеймуса взглядом сквозь покров вуали. Пусть и на мгновение, в её глазах вспыхнула боль. — Он ошибался.

— Не всё столь гладко, дитя. Механизм «свой/чужой» — важная часть нашего естества, будь то человек или эльф. В свободных городах дела обстоят не сильно краше. Сородичи держатся особняком, выстраивают диаспоры и придерживаются собственной культуры. По сути, мы наблюдаем взаимоотношение между государствами, но в масштабах городских стен.

— Неужели нельзя преодолеть эту предвзятость?

— Если старый чародей смог подружиться с орочьим багатуром, то всё возможно, — старик улыбнулся, приоткрыв заветный футляр с трубкой и свеженьким табачком. — Все мы похожи. Вопрос лишь в пути, что нам предстоит пройти, прежде чем это осознать. Как и говорила одна молодая, не по годам смышлёная эльфийка.

На сокрытом фиолетовом лице проступила смущённая улыбка. Лиара всё ещё вспоминала те дни, когда Крог и Шеймус вели себя подобно кошке с собакой, а она являлась единственным регулятором этих взаимоотношений.

— Смешно, правда? — продолжил улыбаться чародей. — Когда-то, я назвал существование Крога бессмысленным, а в итоге… он из раза в раз спасал мою жизнь. Местами этот орк оказался куда ближе к идеалам человеческой морали, чем человек, который рассуждал о ней. Как там говорят жрецы? У драконов своеобразное чувство юмора. Хе-хе!

Старик пустил пару дымовых колец в воздушное плавание и поднял ввысь взор единственного серого глаза, но тут же ощутил прикосновение к своей руке. Лиара ощутила скорбь, что вспыхнула в сердце Шеймуса и прильнула к старику. Скорбь не ушла, но на морщинистом лице расцвела улыбка.

— Я не знала о твоём прошлом и войне, Хал-ан, — Лиара сделала паузу, взглянув в глаза собеседника. Даже сквозь вуаль тиары Шеймус ощутил в её взгляде тепло. — Пусть ты в это не веришь, но… драконы всё обращают во благо. Ты прошёл этот путь, осознал ценность жизни и кто знает, сколько жизней было спасено благодаря твоим действиям. Кто знает, сколько жизней тебе ещё доведётся спасти.

— Хватит и двух, — Шеймус улыбнулся и одарил Лиару взглядом. В это мгновение девушка ощутила вспышку противоречивых чувств, коими пестрила аура чародея. — Я думал насчёт имени…

— Шеймус, — Лиара не оторвала, прикоснувшись ладонью к щеке старика. — Прошу, расскажи мне правду.

— Но не всё, сын ветра, знай, подходит срок. По твою душу в паучьих лапах уже сжат клинок, — тихо промолвил волшебник. — Это строки пророчества и как ты понимаешь, Владычица Топи предсказала мне погибель.