Не сказав ни слова, он развернулся и в бешенстве вылетел из комнаты.

Вот так просто все оказалось. Не кричал, не бесился, не крушил планету вдребезги. Просто ушел – и все.

– Ох, нет…

Только это сорвалось с моих губ, когда он покинул комнату.

Возможно, Адрик понял, глядя на меня, о чем думаю. Возможно, услышал властный голос, прозвучавший в моей голове: «Иди за ним».

Потому что он попытался сказать:

– Джуд, это уже не имеет значения…

Остального я не услышала, потому что пулей вылетела из шкафа и бросилась в коридор, натягивая на бегу рубашку. Я забыла надеть туфли, но мне было все равно. Я выскочила из квартиры как раз в ту минуту, когда двери лифта уже закрывались. Эган меня не увидел, так что оставалось лишь бегом спуститься по лестнице. Я со всех ног мчалась вниз по ступенькам в надежде догнать его, но, когда добралась до первого этажа, Эган уже покинул здание, в ярости захлопнув дверь.

– Эган, подожди! – безнадежно крикнула я.

Я помчалась со всех ног и успела выскочить на улицу как раз в тот момент, когда он уже достал ключи от своего джипа, припаркованного возле тротуара. Я мчалась с такой скоростью, как будто мне в задницу засунули ракету, и остановилась позади него, прежде чем он успел сесть в машину.

– Эган, позволь объяснить… – попыталась выговорить я, задыхаясь после быстрого бега.

И тут он сделал то, чего не сделал в комнате Адрика. Он в ярости повернулся ко мне, не дав произнести больше ни слова.

– Ты этого не стоишь! – злобно прорычал Эган. Он уже открыл рот, чтобы выкрикнуть что-то еще – должно быть, еще какие-нибудь ругательства, но, к моему удивлению, с силой сжал губы и презрительно сплюнул сквозь зубы: – Я просил тебя больше так не делать, а ты опять это сделала!

Я бы предпочла, чтобы он заорал дурным голосом, потому что это было бы более предсказуемо и не так подчеркивало его правоту. Но меньше всего я ожидала подобных слов. Я понятия не имела, почему он сдерживается, но было видно, что парень старается держать себя в руках. Однако в этих нескольких словах он был прав, и мне оставалось лишь кусать локти. Я этого не стою? Как же он мерзок, черт бы побрал этого говнюка! Как он посмел сказать мне такое? По какому праву?

Во мне вскипела глухая ярость, затуманив разум. Если я бросилась за ним в погоню с одной лишь мыслью: «Догони его или потеряешь единственную возможность его уничтожить», то теперь о ней забыла.

– И почему же я этого не стою? – ответила я, недоуменно глядя ему в глаза. – Потому что после всех унижений, которым ты меня подвергал, я в тебя не влюбилась? Потому что обратила внимание на единственного парня, который хорошо ко мне относится и не заставляет чувствовать себя полным дерьмом? Не стою, потому что не следовала смехотворному штампу «любить тебя, несмотря на твой пещерный сексизм, злобность и тупость»?

– Единственный, кто хорошо к тебе относится? – повторил он мои слова таким тоном, словно они были верхом абсурда. – Да ты понятия не имеешь…

– О чем? – с вызовом выкрикнула я. – О чем я не имею понятия?

Эган резко сжал губы. Я думала, что в ответ на мой крик он тоже заорет, однако он так ничего и не сказал. Но почему? Я этого не знала. Я так до сих пор и не поняла, почему он так себя вел в этот вечер. Именно сейчас, когда логичнее всего было повести себя так, как всегда, он вдруг решил действовать иначе. Я прекрасно помню, что никогда не говорила с такой искренностью, как в эти минуты.

– Что бы ты сейчас ни сказал – это все равно не изменит того, что я о тебе думаю, – добавила я, так ничего от него больше и не дождавшись. На этот раз я не стала кричать, но мой голос звучал твердо, хотя каждое слово и застревало в горле. – Ты мне угрожал с первого дня наших отношений, сделал меня посмешищем всего Тагуса, ты смеялся над моей фигурой, над моим лицом, всячески унижал и выставлял полной дурой! И после этого тебя удивляет, что я с ним? Тебя в самом деле это удивляет?

Эган тяжело дышал. Его кулаки сжались с такой силой, что на руках вздулись вены. Он выглядел таким же взбешенным, как тогда на парковке. Он посмотрел на меня с презрением, с холодной ненавистью; в этот миг в его глазах отразились все худшие чувства, которые когда-либо испытывал род человеческий.

– Думаешь, я не видел, как он на тебя смотрел? – выплюнул он с холодным презрением. – Думаешь, я не замечал, каким идиотским становится у тебя лицо, стоит ему появиться? Думаешь, не знал, что рано или поздно все кончится постелью?

Он состроил гадливую мину, и его голос, исполненный ярости, загремел во всю мощь:

– Но одно дело знать, а другое – воочию увидеть. Ты этого хотела? Хотела, чтобы я вас увидел… вот так? Хотела ткнуть меня носом, показать – ты считаешь его лучше меня лишь потому, что он не сделал того, что сделал я?

А если именно таковы и были мои намерения? Если я мечтала, чтобы на Эгана обрушились все мыслимые земные и небесные кары? Я ненавидела его еще с тех пор, когда он всячески пакостил Хенрику. Не спала ночами, представляя, как прикончу его собственными руками.

Но когда он стал ломиться в комнату Адрика, мне совсем не хотелось, чтобы он нас обнаружил, поэтому по крайней мере в этом я не солгала.

– Если бы я этого хотела, то не стала бы прятаться в шкафу, – сказала я. – И сама открыла бы тебе дверь.