— Прости, Авро…

Чародейка зло шикнула и приложила палец к губам. Гаспар напряг память, хмуря лицо от натуги.

— Нижайше прошу извинений, — медленно проговорил он, — ваша светлость графиня Даниэль Луиза Каролина…

— Шарлотта, — строго поправила его чародейка. — Но ты делаешь успехи. Надо почаще отбирать сладости и пользоваться кнутом.

— Надеюсь, только фигурально? — насторожился Гаспар.

— Конечно, — ласково заверила Даниэль, гладя себя по коленке.

Карета остановилась. Качнулась. Послышались уверенные шаги — и дверца бесцеремонно распахнулась. В кабину заглянул сутулый слуга, нагло разглядывая хозяев.

— Че расселись? — прохрипел он и бросил злобный взгляд на дремлющего Андерса. — Буди шваль, сыроед.

Гаспар скривил лицо — ему не хотелось мешать ученику Даниэль витать в амурных фантазиях. Однако таскать его на себе хотелось еще меньше.

Напье потер руки, напрягся, чувствуя мерзкий, болезненный стук в висках, и послал иглу.

Андерс Энганс тут же подскочил и завертелся, не понимая, где он, что он и зачем он. Даниэль ласково улыбнулась, протянула к нему ручки, выпячивая соблазнительную грудь, подалась, чтобы обнять и прижать с заботливой и теплой улыбкой. Гаспар схватил его за рукав, дернул на себя. Энганс крякнул, ударился взлохмаченной головой о крышу кабины. Менталист протащил его к выходу и вытолкал в спину. Андерс вылетел на улицу и растянулся бы по грязной дороге, если бы не подхвативший недотепу Эндерн. Полиморф поставил его на ноги, выразительно замахнулся ладонью. Энганс моментально пришел в себя, втянул голову в плечи и принялся торопливо извиняться. Полиморф коротко объяснил, что думает об извинениях и о наверняка покойной матушке Андерса, зачавшей сына в сильном подпитии, в неудобной позе и через не то отверстие, и полез за багажом, закрепленным на крыше. К Энгансу подошел маленький человечек с хитрым лицом, небрежно держа под мышкой цилиндр и пытаясь прикурить сигару от спички.

Гаспар неуклюже выбрался из кабины, ступил на землю и закачался — от уличного воздуха закружилась голова. Вовсе не потому, что после духоты, пропитанной приторными духами, свежий воздух выбил землю из-под ног. Нет, улица смердела и вышибала дух, наворачивая слезы на глаза. Смердела знакомо, хоть Гаспар и пытался всячески забыть эту вонь гари, мочи, дерьма, козлятины и прокисших вод в забитых стоках.

Геллер, раскуривая сигарету, поспешил было на помощь, но менталист оперся о стенку кареты и отмахнулся. Тогда Геллер быстро затянулся и предложил руку выходившей Даниэль, но его опередил и оттолкнул бросившийся к своей учительнице Андерс. Доверенный Паука несколько раз сжал и разжал кулак, безразлично пожал плечами и вынул изо рта сигару, выпустив в небо густое облако дыма.

— Ох, Mon Dieu! — закашлялась чародейка, зажав носик рукой в перчатке. — Что это за вонь?

— То? — Геллер деланно удивился. — Фирмово амбре Веселой Бездны. Привыкай, drogapani.

Он представился так, встретив Гаспара, Даниэль и Энганса в порту, и менталисту не понравился сразу. Однако его разум был открыт, и Гаспар уловил в сознании типа, что Геллер — доверенный Паука, который и должен обеспечить связь с начальником. Правда, говорить, где именно, он не пожелал, вероятно, чтобы не шокировать едва ступивших на твердую землю после растянувшегося больше чем на две недели плавания путешественников.

Судя по тяжелому акценту, Геллер был родом из приграничья западных провинций или самого Крайласова, который уже больше ста лет входил в состав Поморской державы.

— Ну где там гнида эта сушеная? — злобно крикнул Эндерн сверху. — Лови сундук, пока в лысину, сука, не прилетело!

Андерс покорно кинулся принимать багаж.

Даниэль осмотрелась. Их привезли к самому приличному на разваливающейся улице дому. По крайней мере, внешне он не грозил обвалиться от малейшего дуновения ветра. У него даже имелись не битые стекла почти всех окнах, кроме заколоченных досками на первом этаже. И даже дверь. Дом был старым, но жить в нем было не только не опасно, но и можно. В отличие от халупы напротив, из-за угла которой выглядывала пара тощих, оборванных детей. Вдалеке ковылял одноногий оборванец на костыле. Больше на улице никого не было, не считая дрыхнущего у крыльца нищего.

Но больше всего поражала давящая, зловещая, вызывающая мурашки по коже тишина, нарушаемая лишь многоэтажной руганью Эндерна, матерящего неуклюжего Андерса. Пожалуй, только она привносила немного жизни в эту смердящую мертвую выгребную яму. Еще никогда Даниэль так не радовалась мату неотесанного мужлана и не хотела, чтобы он остановился хотя бы на секунду.

— Здесь всегда так? — поежилась чародейка.

— Не-а, — затянулся Геллер. — Ночью — песни, пляски, драмы, трагедии, пытки, казни, жертвоприношения и погони за едой. В общем, полный, kurwa, набор дурдому и филиалу Бездны на земле. Потому и Веселая, pani. Но не волнуйся, за пару дней привыкнешь и будешь спать, jak безгрешна девственница.

— Я не проведу здесь ни одной лишней минуты, — непреклонно заявила Даниэль.

— А это, droga pani, уж как получится, — загоготал Геллер и стал чем-то непередаваемо похож на Эндерна.

Когда полиморф на пару с Андерсом спустили все четыре чемодана, а Гаспар расплатился с извозчиком, карета умчалась настолько быстро, будто за ней гнался гусарский эскадрон или того хуже, альбарские хинеты с саблями наголо.

Геллер, с наслаждением потягивая сигару, дождался, когда Андерса нагрузят чемоданами, кивнул и направился к крыльцу парадного входа, у которого дрых скорчившийся оборванец. Доверенный проворчал что-то сквозь зубы, выпустил в небо облако дыма, подскочил к нищему и со всей силы пнул его под ребра.

— А ну пшел, chuj jebany!

Оборванец тут же проснулся, застонал и заворочался, схватившись за ребра.

— Я те, kurwa, ile razy mowilem, больше cie tutaj не видел?! — рявкнул Геллер.

— Я… это, ну, это… — испуганно просипел оборванец.

— Co to, kurwa? — он выплюнул сигару, бросил цилиндр, схватил оборванца за остатки грязной рубашки и потащил к дороге. — Nie ma nic i nie bedzie! Pierdol sie stad, skurwysynu! — он пнул его под зад, и оборвыш пополз, по грязи, прежде чем умудрился встать и, прихрамывая, заковылял прочь.