— Он сказал, что сегодня не твой день, — пояснил Франко с доброжелательной улыбкой. — Плати — и разойдемся миром.

— Не буду!

Франко прищурился. «Случайные» зрители ощутимо напряглись. Кто-то полез за пазуху.

— Paga, cabron, о visitaremos a tumama, — тихо предупредил Эстебан, не вставая со стула.

— Че про маму пизданул, мудила? — процедил парень.

Эстебан выпрямился на стуле. Кто-то сзади крепко взял неудачника за плечо. Дед Мартин тоскливо вздохнул — были брошены слова, за которыми обычно следует поножовщина.

— Tranquilo, Esteban, — примирительно махнул рукой Франко. — Lamadre essagrada. А ты не дерзи, amigo, — взглянул он на парня. — Ты проиграл в честной игре. Зачем садился, если не можешь платить? А если не хочешь, — Франко ухмыльнулся, обводя взглядом толпу зрителей, — пойдем выйдем и потолкуем о карточном долге, а?

Парень опасливо оглянулся. Теперь уже и идиот догадался бы, что «случайные» зрители — поголовно дружки hermanos bastardos. Для убедительности кто-то из них незаметно ткнул острием выкидного ножа под ребро.

— Ладно, ладно, я все понял, — парень поднял руки.

Напряжение за столом несколько спало. Кто-то одобрительно похлопал неудачника по плечу.

— Подавишься когда-нибудь! — посулил он и рванулся, явно почувствовав, что нож больше не грозит. Подхватил полупустую пивную кружку и вышел.

Приятели расступились, пропуская его из-за стола. Франко уселся и жадно сгреб банк.

— Adios, — бросил он в спину неудачника.

— Вuena suertepara ti, — издевательски помахал ему Эстебан.

Братья склонились друг к другу. Франко сказал что-то вполголоса. Эстебан рассмеялся. Его поддержали всеобщим хохотом.

— Ну вот, — наигранно фыркнул Таракан, — такая развлекуха сорвалась…

Дед покачал седой головой и постучал согнутым пальцем по лбу. Дал знак. Таракан попробовал растолкать уже дрыхнущего за столом Геда, но тот лишь невразумительно промычал сквозь сон. Мартин с Тараканом одновременно махнули рукой, затем Дед наполнил стопки. Они чокнулись и выпили. Без тоста. Просто так. К седьмой стопке особой наливки из «Блевальни» тосты произносить было уже не принято.

Занюхав рукавом и смахнув выступившую слезу, Дед окинул кабак мутным глазом и выискал сидевшего в одиночестве парня-неудачника. Тот как-то разом притих и чах над кружкой выдохшегося, теплого пива.

Мартин встал и нетвердой походкой вышел из кабака отлить. Когда вернулся, то увидел, что за столом братьев идет игра, как будто ничего и не произошло. Играли между собой, на интерес. Парень же молча так и сидел один. Дед почесал затылок, икнул и зигзагами поплелся к Таракану и дрыхнущему Геду.

Но не дошел.

По необъяснимому велению пропитой души и пьяного сердца завернул к столу парня и грузно сел на лавку напротив него.

— Здорово, — дохнул олифой Дед.

Парень поднял голову. Лицо у него было каким-то неприметным, совершенно незапоминающимся. Мартин и по трезвости бы не запомнил — обычный парень из толпы. А вот взгляд… взгляд был каким-то странным. Каким-то птичьим. Хищным. Мартин знал таких людей. Если они оседали в Модере, то надолго в грузчиках не задерживались. Особенно сейчас, когда, по слухам, коллекторов Беделара основательно проредили.

Но сейчас это почему-то Деду в голову не пришло, а потом он уже и не вспомнил.

— Не свезло? — участливо осведомился Мартин.

— Да как тут, сука, свезет с шулерами хуевыми, — мрачно пробурчал неудачник.

— А шо ж играть сел?

— Так почем я знал-то!

— Э, деревня, — протянул Дед. — То ж Франко с Эстебаном. Все знают.

— Тха, теперь и я буду знать, — невесело усмехнулся парень. — Хер пойму, как так вышло? Ведь чуял же, чуял, драть меня кверху сракой! Так нет же, повелся, подумал, ухватил удачу за вертлявую жопу… Поначалу-то оно ж хорошо шло, а потом… — отмахнулся он и отпил мерзкого пива.

Дед поморщился за него. Выражение «разбавлять мочой» в случае «Блевальни» не всегда бывало фигуральным.

— Тха, хуй с ним! — сплюнул неудачник. — Че проебано и прохуячено — на дело потрачено!

Мартин усмехнулся. Положительно ему нравился этот парень. Дед обернулся на свой стол, где все оставалось без изменений.

— Выпить хошь? — предложил Мартин.

Парень подозрительно уставился на него и чем-то неуловимо сделался похожим на сову или филина.

— Не боись, — расплылся в пьяной улыбке Дед. — Мы карты не одобряем.