И невозможно к этому привыкнуть. Каждый раз боль одинакова бьет в сердце после встречи с Мишей.

Как же это унизительно. Муж-изменник выгнал меня из собственного дома. Оставил на улице без какой-либо возможности добраться до родительского дома.

И словно почувствовав мою слабость, на меня обрушивается весь спектр чувств и эмоций. Задыхаюсь.

А боль в щиколотке усиливается до такой степени, что для того чтобы отвлечься, прикусываю нижнюю губу так сильно, что в следующий миг чувствую соленый привкус крови на языке.

Прихрамывая, неспешно переставляя ноги бреду в сторону детской площадки. Мне нужно укрыться. Нужно спрятаться. Дойдя до ближайшей лавочки присаживаюсь на нее и изо всех сил зажимаю уши руками. Закрываю глаза.

Я чувствую себя такой опустошенной и такой потерянной, что казалось легче умереть, чем перенести это унижение, эту боль.

– Эй, – одновременно с окликом меня кто-то дергает за плечо.

Сердце подскакивает от ужаса к горлу и перекрывает путь к кислороду. Стремительно вскочив с лавки, шарахнулась в сторону.

– Это я. Ты чего, – говорит малолетка.

У меня от шока дар речи пропал. Стою в изумлении таращусь на него.

– С тобой все нормально? Ты какая-то странная, – машет у меня перед лицом ладонью парнишка.

– Ты… Ты зачем так подкрадываешься? Зачем так пугаешь? – мой голос балансирует на грани истерии.

– Ты явно не в себе, Марин, – у парня на лице написана растерянность. Видимо я и впрямь выгляжу ужасно. – Пожалуй мне лучше уйти. Я только помочь хотел если что, у тебя с кукухой что-то?

Крутит пальцем возле виска парнишка, пятится отступая.

А мне в голову вдруг приходит мысль о том, что у него же есть телефон и как минимум я могу попросить его вызвать такси…

– Постой. Эм… – лихорадочно вспоминаю его имя, – Костик. Да точно, Костик. Мне нужна помощь. Да, помощь, – наконец-то справляюсь с истерическими нотами в голосе. – Можешь дать мне телефон?

Паренек вздергивает вверх брось. Смотрит на меня с прищуром.

– Зачем?

Черт! Да что же такое! Ну что за тупое любопытство.

Негодую про себя, вслух же стараюсь быть более адекватной и спокойной:

– Мне нужно вызвать такси, – отвечаю сдержанно, саму же всю рвет изнутри, озноб бьет так, что сложно справиться с тремором всего тела.

– Слушай, а можно предложение? – вкрадчивый голос и цепкий взгляд парнишки напрягают.

Настораживающе оглядываюсь вокруг. Потом перевожу взгляд на парня. Что ему нужно?

– Ну…

– Давай я тебя чаем напою. У меня предков дома нету. Так что можешь за это не переживать. Да и одежду какую нибудь у сеструхи найду. А то выглядишь ты, как-то не очень.

Сказать о том, что я была удивлена его словами – это не сказать ничего.

Порывисто запахиваю полы куртки. Почти заворачиваясь в нее. Подбираюсь вся, кидаю на парня сердитый взгляд.

– Мне нужен телефон. Просто дай мне позвонить и все, – цежу сквозь зубы.

– Ды на-на.

Усмехаясь, паренек вытаскивает из кармана гаджет тянет мне.

Если бы были другие обстоятельства, послала бы этого малолетнего придурка куда подальше с его этой надменностью во взгляде, но сейчас приходится терпеть. Ну ничего, я потерплю. А потом, когда окажусь в безопасности, виновник того, что со мной происходит, уж точно за все ответит. Обледенелыми, трясущимися пальцами набираю номер диспетчера такси.

В динамике тут же раздается механический мужской голос осведомляется куда подать машину. Называю адрес и сбросив вызов отдаю телефон владельцу.

– Куда собираешься? – останавливает меня вопросом Костя, когда я развернувшись собралась уходить.

– К чему вопрос? – прищурившись спрашиваю его.

– Да не знаю. Просто интересно, – бесстрастно отвечает Костя и делает шаг в мою сторону.

Смутившись его напору, отступаю вглубь детской площадки.

– Это тебя не должно волновать. Константин. Спасибо, тебе за помощь, и отойди с дороги мне нужно пройти, – как можно увереннее произнесла речь.

Парень не двинулся с места. И это меня взволновала. Его взгляд вдруг потемнел. В глазах вспыхнул протест. Сцепила пальцы на груди в кулаки.

– Отойди, – буркнула и сделав шаг в его сторону, остановилась прямо перед ним. – С дороги.

Я знала этот взгляд. Видела плескавшийся бунт на черном дне, затопивших радужки зрачков. У пацана играют гормоны и слабость это худшее, что я могу сейчас проявить.

– А если не отойду?! Что тогда будет? – вызывающе смотрит прямо мне в глаза, не боится засранец.