От ответа меня спасает подъехавшее такси.

– Пропусти, – говорю строго и толкаю парня в плечо.

Секунда…

Две…

… и он отступает.

– Когда приедешь? – севшим до хрипоты голосом спрашивает Костя.

Его слова, будто камни ударяют мне в спину.

Ускоряю шаг. Это какой-то тихий ужас. Что за дичь вокруг меня происходит? Уму непостижимо.

Мало мне мужа-изменника, любовника невесть откуда свалившегося на мою голову, так еще и малолетка пристает.

– Марина! – слышу раздраженный голос, но я уже устроившись на заднем сиденье такси, закрываю дверь. Кидаю суровый взгляд на парня, качаю головой, давая ему понять, что все, что сейчас происходит у него в голове – это лишнее.

– Здравствуйте. Куда едем? – отвлекает меня водитель такси и я все свое внимание переключаю на него.

Назвав адрес уточняю, что это частный сектор.

– Понял. Знаю, – кивает мужчина кидая в зеркало заднего вида заинтересованный взгляд.

– Я с мужем поругалась, – зачем-то оправдываюсь перед мужчиной, тот понимающе кивает.

– Деньги-то есть? – внезапно спрашивает мужчина, когда выезжаем со двора.

– С собой нету, – честно признаюсь. – Но я вам заплачу, когда приедем.

– Угу, – кивает водитель и устремляет взгляд на дорогу.

В салоне автомобиля повисло неловкое молчание. Я оглянулась назад, но никого не увидела. Костя ушел.

– Не волнуйтесь. Я вам оплачу поездку, – глотая слезы бессилия, отвернулась к окну, невидящим взглядом уставилась перед собой.

Глава 6

Резко встаю.

– Сядь, – хмуро смотрит в мою сторону отец и под тяжестью его взгляда я опускаюсь на стул.

– Пап, ты не понимаешь, – снова начинаю…

– Неужели?! – сарказм в его тоне меня убивает.

Задерживаю дыхание, чтобы не расплакаться, и с шумом проглатываю ком в горле. Слезы на время отступают, отец щурится не спускает с меня глаз.

– Да, – коротко киваю.

– Марин, – отец обходит меня и становится за спиной, – ты понимаешь в чем дело: я не оправдываю поведение Миши, как и твоё, между прочим.

У меня от его зловещего тона на затылке волосы зашевелились.

Все кажется каким-то сюрреалистическим бредом. Я,сбегая от озверевшего мужа, надеялась найти поддержку в стенах родительского дома, а вышло … как вышло.

И вот уже битый час отец пытается убедить меня в том, что Миша нашел себе любовницу, есть и моя вина тоже. Не могла, да нет же, я не хотела… не хотела в это верить. Это было ужасно слышать от родного человека в тот момент, когда мне нужна была поддержка. Его слова болью сковали сердце. Я опустила взгляд. А в памяти так некстати всплыли детские воспоминания о том, как отец изводил своими изменами маму. Я была тогда еще совсем ребенком. Многого не понимала, только спустя много лет, до меня, наконец-то, дошел смысл маминых слез, а потом она заболела. Отец совсем от нее отвернулся. Погряз в работе и … нашел себе любовницу. А потом мама умерла…

– Марина, ты вообще слушаешь меня? – вторгается в мои мысли грозный голос отца.

– Что? – поднимаю взгляд и стряхиваю дрожащие на кончиках ресниц бусинки слез.

– Говорю, что сегодня ты можешь переночевать дома, но завтра. Завтра. Ты вернешься к себе домой. С Михаилом я серьезно поговорю.

– Что? – в недоумении уставилась на отца и даже уши ладонями потерла, чтобы лучше расслышать ответ.

– То, что слышала, Марина. Завтра отправишься домой. А сейчас иди. Я устал, не молод уже, как видишь.

Я, обескураженная заявлениями отца, не могла двинуться с места.

У меня не укладывалось в голове услышанное. Может, отец как-то не так понял то, о чем я ему рассказала? Может я плохо донесла до него смысл сказанных мной слов?

– Пап, что ты такое говоришь? Ведь Миша меня чуть не избил. Я чудом смогла убежать…

– Хватит, – обрывает меня отец. – Хватит. Я все понял. Я же сказал, что поговорю с ним серьезно. Все, разговор закончен. Иди.

Его слова колко отозвались в сердце. И мне вдруг стало горько от того, что я оказалась здесь. Абсолютная безнадега обуяла душу.

Поднимаюсь со стула и на негнущихся ногах направляюсь к двери. В ушах звенела гнетущая тишина. Во рту собралась горькая слюна, от которой хотелось как можно быстрее избавиться. Я зажала рот ладонью, ускорила шаг.

– И еще, Марин, – останавливает меня в дверях отец, замечанием, – будет лучше, если Ванесса об этой всей мерзкой “истории” знать не будет.

Эта унизительная речь, как удар под дых. Открываю дверь и с силой ее захлопываю за своей спиной.

– Ненавижу, – срывается горькое с губ. – Ненавижу.