“... я даю согласие и принимаю все выше изложенные условия. Я понимаю, что мое имущество перейдет жене только в случае моей смерти. Я получу полное наследование всего имущества только в случае смерти жены.”

Дата и еще одна подпись – Мишина и Моя.

У меня от возмущения все приличные слова слились в один сплошной поток мата.

Вскакиваю с кровати и уже поворачиваюсь, чтобы пойти за объяснениями к мужу, когда неожиданно взглядом цепляюсь за логотип фирмы отца, которым украшен следующий документ в файле.

Вытаскиваю оттуда листы.

Боже! Отец сошел с ума раз решил, что Миша – тот человек, на которого можно переписать львиную долю имущества и часть бизнеса. У меня не было слов. Эмоции зашкаливали. Схватила телефон. Набрала номер отца, но на вызов нажать так и не осмелилась. На несколько секунд зависла. Оцепенев, начала вглядываться в пространство, как будто искала у пустоты ответа. В это мгновение почувствовала себя настолько подавленной, что стало тошно.

Встала с кровати и на непослушных ногах двинулась к двери. Мне нужны ответы. И я их получу, чего бы мне это не стоило.

Глава 10 Черновик

– Я жду объяснений, – кидаю на журнальный столик документы.

Папка падает и, проехавшись по столу, нависает над краем, Миша успевает ее поймать.

– Однако, – вскидывает бровь, смотрит на меня. – Быстро ты. Я надеялся до завтрашнего утра тебя не увижу.

Иронизирует муж и на его губах появляется звериный оскал.

– Я хочу, чтобы ты мне объяснил, как такое вообще возможно? Почему ты?

Я была настолько обескуражена , что в длинные предложения вопросы никак не выстраивались.

– А у папочки своего не хочешь поинтересоваться. Ведь именно он это все затеял. Подставил меня по-крупному. Никогда не думал, что фраза “И только смерть разлучит нас” будет применима ко мне. Я хочу твоей смерти, Марин.

Столько откровенной правды я не ожидала. Если бы части тела могли легко отваливаться, то моя челюсть давно уже валялась бы у меня в ногах.

– Что? – в недоумении хлопнула глазами.

– Что слышала. Я тебя ненавижу, Марин. И хочу быть с совершенно другой девушкой. С той, которую люблю. Она для меня сейчас весь мир и Вселенная, а ты… ты помеха, стена, Марин, которая мешает.

– Замолчи! – взвизгнув, закрыла уши руками.

Я не хочу это слушать. Не могу. Муж делает мне настолько больно, что становится трудно дышать. Я ненавижу его за это.

Круто развернувшись на пятках, выскакиваю из зала. Возвращаюсь в свою спальню. Захлопнув дверь. И, добравшись до кровати, плашмя падаю на нее лицом вниз.

Боже! Боже! За что?! Что я сделала такого, что ты со мной так поступаешь? Что мне сделать, Боже! Чтобы все это закончилось. Я тебя прошу, дай знак! – неистово взываю к Всевышнему.

О том, что в спальне я нахожусь не одна, я почувствовала слишком поздно.

Судорожно всхлипывая, поднимаю зареванное лицо и по мне судорогой проходится волна страха от неожиданности. Миша стоит радом с кроватью, пронизывающе смотрит на меня.

– Как? Как ты вошел? – глупый вопрос, от каждой двери у нас есть ключи. – Зачем ты пришел? Что тебе нужно?

А вот эти уже ближе к делу.

Но Миша будто изваяние застыл, стоит не шевельнется и даже не моргнет. Только белые яблоки глазниц, кровью налились. В зрачках же пылает адово пламя, кажется что хочет испепелить меня. Собравшись с силами перекатываюсь на другой бок подальше от Михаила.

– Миша уходи. Хватит меня изводить, – измученным голосом прошу. – Уходи!

Восклицаю в тот момент, когда Миша, будто обезумевший зверь, кидается на меня.

– Хватит! Хватит! Отпусти!

Но вместо выполнения моей просьбы, Миша хватает меня за две икры и с силой дергает на себя подминает, наваливается сверху.

Боже! Паника захлестывает с головой. От осознания того, что сейчас происходит сердце стучит так громко, что кажется вот-вот выпрыгнет из груди. Кровь пульсирует в висках, заглушая мой собственный голос.

– Миша! – но муж зажимает мне рот ладонью и начинает срывать с меня вещи.

Я извиваясь под ним ужом, пытаюсь вырваться, освободиться, но стальная хватка мужа пресекает все мои попытки.

– Мммм. Мммм, – мычу, колотя кулаками по его спине, но мне кажется его это только больше заводит.

Миша упирается коленом между моих ног и отпустив рот, мгновенно перемещает ладонь мне на шею.

– Ну, что? Нравится тебе моя любовь, любимая?

Склонившись к моему лицу, он с остервенением накидывается на мой рот.