— Благодарю вас за внимание, Петр Семенович… — радостно смутился Петя. — Вы знаете мою жизнь и работу… я многому научился и учусь у вас… Все мои стремления и заботы — о том, чтобы стать серьезным, глубоко и современно знающим свое дело инженером.

— Это я вижу, голубчик, — ласково сказал Сковородин.

— Вы знаете также, Петр Семенович, что поэтому я никогда не торопился занять эту, так сказать, начальническую должность. Мне всегда хотелось не сразу брать на свою ответственность цех, а самому научиться работать, как работает каждый квалифицированный рабочий.

— Знаю, милый, одобряю.

— И последнее. Петр Семенович… Помните, когда после окончания мной института вы предложили мне пойти помощником начальника цеха, я ответил, что мне хочется постичь еще одну специальность — чертежника.

— Помню, друг, помню. Ты тогда еще так обосновал свою просьбу: завод у нас машиностроительный, и потому ты считаешь для себя обязательным быть и хорошим чертежником… знать машину еще в проекте, в чертеже. Помню, все помню… Но, милый мой, извини, я что-то не пойму, зачем нам с тобой этот час воспоминаний? И с чего это, тезка, ты так взволнован? А?

— Я даже сам не совсем это понимаю… — смущенно признался Петя, — Но сейчас мне кажется, Петр Семенович, что я… стою перед каким-то очень важным моментом в моей жизни. А кроме того, я чувствую, что нужно торопиться сейчас…

— Почему же надо торопиться?

— А ваш близкий отъезд в социалистические страны, Петр Семенович?.. Вот сейчас я ввиду вашего близкого отъезда и тороплюсь сообщить вам новые данные… мы их, кстати, только вчера окончательно обсудили.

— Это какие же новые данные? — с той же добродушной иронией подчеркнул Сковородни. — Ведь машина, о которой мы говорим, не первый год существует на свете.

— Я сейчас вам это покажу… — И Петя, развернув чертеж, положил его на стол.

Сковородин недоуменно, как-то сбоку взглянул на чертеж.

— Что это такое?

— Это узел Д, который через некоторое время будет производиться на первой автоматической, — с доверчиво-довольной улыбкой ответил Петя. — В черновых ваших записях он называется еще и так: «Д-1 изначальный».

— Да, есть такое обозначение… но это…

Сковородин надел очки и уже пристально посмотрел на чертеж. Лицо его приняло напряженное выражение, но Петя, взволнованно ожидая его ответа, ничего не заметил.

— Странно… — сухо откашлялся Сковородин. — Я свои чертежи помню… а этот скопирован тобой неточно… нет, больше того, произвольно… зачем это?

— А я и не копировал, я его упростил… я начал вот от точки… — И Петя острием карандаша хотел было указать эту точку, но Сковородин придвинул чертеж вплотную к себе, и острие повисло в воздухе, а Петя смущенно улыбнулся.

«Упростил! Меня упростил! — словно молнией ударило в голову Сковородину. — И как спокоен! Неужели не понимает, что он сделал?!»

Петр Семенович чуть было не произнес это громовым голосом на весь опустевший зал. Но тут какая-то быстрая мысль, которую он даже не успел толком прочесть, повелительно толкнула его, и он подсознательно понял: «Тише! Сдержись, сдержись!»

Он шумно вздохнул и сдержался. Сжав губы и на миг зажмурив глаза, он, как только смог, естественным движением пошарил пальцами в верхнем боковом кармашке, нащупывая зажигалку, закурил и, вдохнув дымок, понял: он выиграл время, чтобы не выдать себя.

— Чего же тебе надо от меня? — окутываясь дымом, тихим, сдавленным голосом спросил Сковородин.

Петя ответил тем же доверчиво-уважительным тоном:

— Я… то есть мы все… очень просим вас, Петр Семенович, просмотреть этот чертеж… и утвердить его.

— Утвердить… — глухо повторил Сковородин и, помолчав, нехотя продолжал: — Н-но, видишь ли… ни сегодня, ни завтра у меня не будет времени просмотреть… вот это…

Его крупные, тяжелые пальцы вяло скользнули по чертежу.

— Ведь уже известно, что скоро я еду в составе очень ответственной делегации… подготовка к поездке уже началась… я буду бесконечно занят… Как же быть вот с этим… Чертеж вам может понадобиться… — И пальцы его снова скользнули по чертежу.

— Пожалуйста, Петр Семенович, возьмите чертеж с собой! У пас же копия есть!.. Пожалуйста!

— Ладно… что ж… — Сковородин лениво положил чертеж в портфель и встал. Петя благодарно спросил:

— Когда можно вам позвонить, Петр Семенович?

— Хм… когда… — тяжело дыша, пробормотал Сковородин. — Я, знаешь, сам тебя вызову… так будет лучше…

— Благодарю вас, Петр Семенович… и наши все мне

поручили передать вам их благодарность! — счастливым голосом сказал Петя.

А Петр Семенович, уже сидя в машине, дал волю гневным и злым мыслям, которые, как удушье, подступали к сердцу.