Мысли беспорядочно скакали. Картинка минувшей прогулки чётко всплыла в уме.

Как же я добралась до общежития?! Я точно помню лабиринт. Статую. И этот странный свет.

Думать о голосе, прозвучавшем в моём теряющем ясность сознании, мне хотелось в последнюю очередь. Лучше попробовать подняться и как-то здраво оценить ситуацию.

Новое движение принесло новую боль. Морщась, я осторожно села и ахнула. Я по-прежнему в одежде и обуви.

Глянула в окно. Небо только-только вызолотили первые лучи солнца.

Быть не может!

Дёрнувшись за смартфоном, я зашипела от неприятных ощущений в теле. Правда, с каждым разом они становились все терпимее.

Загорелся экран. Глянула на время. Шесть утра. Опустила глаза ниже — шесть пропущенных и десять СМС.

Открыла последнее сообщение от мамы.

Мама: Надежда! Мы же переживаем!

Я принялась тут же строчить ответ. Я была уверена, что мама уже не спит.

Вы: Мама, прости. Разрядился телефон. Первокурсникам вчера проводили экскурсию. Мы загулялись. Я забыла перезвонить.

Да, врать нехорошо. Но, а что делать?! Не признаваться же, что большую часть времени я пролежала в отключке?!

Ответ пришёл незамедлительно.

Мама: Какая ты у меня порой несобранная.

Созвонимся днём. Целую.

Я облегчённо выдохнула.

— Как голова трещит… — Яна очнулась и попыталась сориентироваться в пространстве.

— Эм… Надь, а как мы сюда попали?

— Мяу-у… — истошный вой Лили заставил вздрогнуть.

Я отвела взгляд от голубых глаз, глядящих на меня с надеждой, и поднялась с постели. Кряхтя, как старуха, я стащила булку из запасов соседки. Ну а что делать?! Безбилетников тоже кормить надо.

— Не знаю Яна, — пробормотала задумчиво наблюдая, как кошка поглощает выпечку. В раздрае собственных мыслей и чувств это казалась правильным и знакомым. Но стоило услышать всхлип за спиной, я со вздохом поднялась на трясущиеся ноги. — Расплетай косу.

Окинув масштаб последствий взглядом, я достала деревянный гребень. С колтунами — он первый помощник.

Пальцы соседки не слушались, но она упорно вынимала прядь за прядью. Когда же волосы перестали поддаваться, эстафету по спасению причёски приняла я.

— Может, это был сон? — в полной тишине слова Яны камнем повисли на душе.

Я намеренно проигнорировала вопрос и продолжила вычёсывать шелковистые пряди, выуживая из них сор.

Надо успокоиться. А мои мысли приходят в порядок, только за делом.

— И приснился сразу обеим?! — всё же напомнила я. Мой голос звучал глухо.

— Тем более, если это сон, то почему я сейчас полчаса выгребала из твоих волос весь этот мусор?! — я указала на пол, где горкой лежали сухие листья и веточки. — Плюс наша пыльная и помятая одежда, обувь, которая до сих пор на нас… Всё ещё хочешь убедить себя, что это был всего лишь сон?!

— А жаль, так было бы проще.

— Проще, — эхом отозвалась я.

Я закончила с волосами соседки и, кряхтя от боли в мышцах словно старушка, поспешила к зеркалу. Сама-то я небось не краше.

Из отражения на меня смотрело бледное и осунувшееся лицо, с залёгшими под глазами тенями. А волосы — да. Они запутались похлеще Яниных. Свои-то я вчера в хвост собирала. Эх…

— Который час?

— Седьмой, — дёргая гребнем спутанные волосы, отозвалась я.

— Мы всё это время лежали в отключке?!

— Угу.

— Надь…

Я посмотрела на отражение соседки.

— Я есть хочу…

Это точно стресс. В такой ситуации мне сложно было бы думать о еде. Комментировать я не стала и, разобравшись со спутанными прядями, молча побрела к шкафу переодеваться.

Стоило нам выйти в коридор, как у лифта мы нос к носу столкнулись с Алиской.

— Надя!

Рыжая, за малым не рыдая, кинулась мне на шею. Я озадаченно хлопала Алису по спине. Не припомню за ней подобного поведения.

— Алиса, ты вызвала лифт? О, девчонки, — в дверном проёме напротив нашей комнаты, показалось знакомое лицо.

— Оля? — переспросила я, медленно узнавая девушку. — Так мы соседи?

— И не только вы… — Прохрипел поблизости недовольный голос. Я обернулась. У соседней двери стояли Арина и Алина.

Ну надо же. Кто верит в совпадения?! Я точно нет!

Говорить отчего-то не хотелось. Буквально на автопилоте мы дошли до дверей столовой, и минут пятнадцать подпирали закрытую дверь. Ровно в восемь мы единственные оказались в зале.