— Значится так, Арсений Степанович, — я повернулся к Бродову. — Сдаем газету в авральном режиме. Мне первые шестнадцать полос, тебе — вторые шестнадцать. Проверяем и сдаем на финальную корректуру перед отправкой на печать.

Разумеется, все готовые полосы уже были проверены и перепроверены. Но я решил таким образом спровоцировать Арсения Степановича на очередной саботаж, если он все-таки ничего не осознал и попросту притворяется. Я настолько выучил содержание всех полос, что у меня оно от зубов отскакивало, и малейшее изменение я сразу замечу. Но про спаивание Бульбаша я все равно не забыл, разговор об этом у нас с толстяком еще предстоит…

— А моя статья в номер идет? — тем временем осведомился тот.

— Обязательно, — кивнул я. — Но у нас еще одна дырка после переноса материалов о музыке и поэзии. Твои предложения, чем забьем?

— Может, рубрикой «Их нравы»? — осторожно закинул удочку Бродов.

— Это что такое?

— Я в «Московском вестнике» читал, — оживился Арсений Степанович. — Там обозреватель Галина Рубан интересно пишет о новостях с Запада. Как они там загнивают, наркомания, СПИД, мафиози…

— И зачем нам это в районной газете? — поморщился я.

— Ну, как, — пожал плечами Бродов. — Политинформация.

— Политинформации в газете и так хватает, — заявил я. — На твоих полосах, кстати. Нет, надо что-то другое.

Я задумался. В двадцать первом веке придумать тему при нехватке материалов и тут же все подготовить — раз плюнуть. И я сейчас даже не об анекдотах с рецептами, а о полноценных статьях. Придется постараться, конечно, найти фактуру, текст написать с высунутым набок от напряжения языком. Но там, в будущем, на стороне журналиста современные технологии вроде цифровых фото и тысяч интернет-источников контента. Здесь же время работает против нас.

— Слушай, Жень, — неожиданно улыбнулся Бродов. — У меня тоже есть в запасе один материал…

— Ну-ну? — поторопил я его.

— Интервью с краеведом Якименко, — с готовностью сказал Арсений Степанович. — Посмотришь?

— Посмотрю, — пообещал я. — Только у тебя в этом номере и так две полосы. Надо другим возможность дать.

С учетом того, что Бродов готовил это интервью еще до меня, то есть еще для прежнего Кашеварова, наверняка этот материал дорабатывать придется, исправлять и дополнять. Мне же было необходимо что-то свежее, интересное и… необычное.

— Слушай, а если мы подготовим полосу о туризме? — осенило меня.

В две тысячи двадцать четвертом эта тема была в ходу, потому что на федеральном уровне продвигалась политика путешествий и отдыха внутри страны. На развитие туристской инфраструктуры выделялись огромные средства, в области построили к тому моменту новый речной порт на Иваньковском водохранилище, увеличив приток гостей из других регионов в разы. А в муниципалитетах вроде нашего Любгородского района приводили в порядок разные академические дачи, старинные усадьбы и парки.

— Ты про походы? — уточнил тем временем Бродов.

— О них тоже потом напишем, — сказал я. — А сейчас давай-ка подберем, скажем, топ-пять достопримечательностей…

— Чего-чего пять? — удивился Арсений Степанович.

— Подборку лучших достопримечательностей, — поправился я. — Что-то вроде обзора интересных мест Андроповска, куда не стыдно пригласить гостей со всего Союза.

— Можно, — как мне показалось, с искренним интересом согласился Бродов.

— И фотографиями наших корреспондентов все это проиллюстрируем, — добавил я. — На половину полосы — материал, еще на половину — подробный фоторепортаж.

— Вроде «Кадров недели»? — с пониманием закивал толстяк.

— Вроде того, — махнул рукой я и нажал кнопку коммутатора. — Валечка, пригласите ко мне Марту Рудольфовну Мирбах. И… да, всех остальных журналистов тоже. Срочная планерка.

Наша редакционная театровед наверняка хорошо разбиралась в истории Андроповска-Любгорода и могла нам помочь. Так что заняться текстом я хотел поручить ей. А вот быстро набросать нужный список, пожалуй, можно в режиме мозгового штурма. Тем более что основная масса корреспондентов сейчас ничем не занята, заблаговременно сдав свои материалы. А потому я объявил общий сбор.

Спустя пять минут мой кабинет наполнили сотрудники редакции, уже привыкшие к тому, что я за последнюю неделю стал более лояльным. Каждый с улыбкой со мной поздоровался, кто-то обменялся с коллегами парой шуток, все посмеялись, а потом, когда я попросил тишины, моментально перешли в рабочий режим.

В двух словах объяснив журналистам, что от них требуется, я приготовился записывать и дал знак Бродову с Мирбах. На самом деле я и сам неплохо ориентировался в достопримечательностях нашего района, но в восемьдесят шестом была своя специфика, а потому я решил вдобавок ко всему перестраховаться.