Я уточнила:

— А старик? Ну, тот, что дальше всех лежит? Почему он так далеко?

Нара вздрогнула и посмотрела на меня затравленным взглядом. Я и сама испугалась, видя в полутьме, с каким ужасом она смотрела на меня, готовая вот-вот расплакаться.

Я стала тихонько её утешать, поглаживая по плечу и приговаривая:

— Ну, чего ты, Нара? Тихо, не переживай. Не хочешь, не говори. Чего ты?

Ты замотала головой, потом вдохнула, выдохнула, и тихо, дрожащим шёпотом сказала:

— Жаль его, старика этого. Капитан торгового судна сказал, что старик спешил куда-то, с внучатым племянником ехал. Заплатил в два раза, чтобы на корабль сесть. Говорил, семейное дело, вопрос жизни и смерти. И так переживал, словно ждал его кто-то там, в столице, куда корабль и шёл. Но племянник куда-то исчез. Его не было с нами. Капитан и сам не понял, что с ним случилось. Матросов почти всех забрали ещё вчера. А парня среди них не было.

Я шикнула:

— Нара, ты опять? Мы о старике говорили. Ты тему-то не меняй.

Та посмотрела на меня затравленно, оглянулась на то место, где лежал тот немощный старик, и продолжила:

— Ладно. Скажу. Так вот, в этом старике магии не было. Он без браслета был, когда нас сюда закинули. И выглядел он лучше. Но вчера его забрали наверх. И его долго не было. И вот, вернули под утро. И велели к нему не лезть. Мол, пусть полежит, помучается, а позже они за ним придут. Может быть. Или нет. Матросы злые были. Бубнили что-то, что капитан их злой как чёрт, а старик упирается, не хочет говорить свой секрет. А потом один из матросов этих другому как дал по хребту, да как сказал, у меня аж уши в трубочку свернулись. Одну брать говорил. А ещё стращал, мол, молчи лучше, а то длинные языки боцман быстро укорачивает.

И тут мы услышали стон того самого старика, что лежал отдельно от всех. Нара вздрогнула, округлила глаза и посмотрела на меня испуганным взглядом.

И прошептала:

— Он уже так стонал, а потом пить просил. Пару часов назад. А потом сознание потерял. Я хотела воды налить из ведра и ему отнести, но капитан, тот, усатый, велел сидеть на месте. И рассказал, что сначала их везли на другом судне, и того матроса, кто пить давал старику, наверх забрали вместе со стариком, а обратно он не вернулся.

Я посидела, переваривая всё то, что услышала от Нары, а старик ещё пару раз так простонал и перестал. Видимо, силы у него совсем закончились.

А я сидела, злая на себя, на остальных, понимая, что если я ничего не сделаю, то грош мне цена. И нечего по другим себя судить. А ведь я же не простая служанка или матрос, я товар ценный, как говорил тогда мастер Робер.

Значит, сразу меня трогать не будут. И я решительно, но очень неуверенно встала на ноги и медленно направилась в сторону того самого ведра с водой.

Казалось бы, идти было всего ничего, а подходила я к старику, волоча ноги. Старалась аккуратно нести деревянную чашку и не пролить воду. Слишком пристально наблюдали за мной мои товарищи по несчастью. Видимо, вода и еда были в дефиците.

Нара мне рассказала, что нам, женщинам, отделили закуток для отправления нужды, а вот к мужчинам приходили два раза в день, проверяли и отводили туда же, по очереди.

Моя служанка так активно начала делиться со мной всем тем, что произошло за те два дня, что я была без сознания, что у меня начала жутко болеть голова. И я остановила её, попросив помолчать и дать мне побыть в тишине.

Соображала я туго, мысли ворочались не спеша. Но что-то меня не отпускало. Картинка не складывалась. Мне чего-то не хватало. От лишнего напряжения мыслей голова заболела ещё сильнее, и я решила отложить свои размышления на потом.

Я аккуратно потормошила пожилого мужчину, что лежал на дерюге. Он был всё ещё крепок, на вид лет шестидесяти. Но вот состояние его было плачевным. Я не видела следов побоев, но понимала, что с ним что-то не так. Аккуратно прикоснулась ко лбу и поняла, что он весь горит.

Его нужно было напоить. Это могло помочь, а то он даже дышал с присвистом, тяжело.

Я махнула рукой Наре, и та с испуганными глазами подошла ко мне. Я приказала:

— Давай поднимем ему голову и потихоньку напоим. Держи с той стороны.

Та шепнула совсем тихо:

— Но как же, госпожа. Ведь нам велели его не трогать. Тот ужасный моряк, огромный такой, который притащил его, велел даже не подходить и не помогать.

И тут с того места, где сидели дамы, раздался недовольный голос той самой леди Сери, что сопровождала дочь в магическую академию: