— Угу, — кивает, откусывая печенье.

— А школа?

— Я это… приболела.

Ясно. Прогуливает, значит. Поэтому, наверное, и пришла к отцу, зная, что его дома-то и нет.

Но, наверное, это не моё дело, хотя я странным образом почему-то и чувствую себя соучастницей преступления, то есть прогула.

Переодевшись, я собираю нужные конспекты и тороплюсь на остановку. В животе аж всё поджимается от страха и стыда, что придётся после прогула первой пары смотреть преподавателю в глаза.

А ещё Тане. И как-то объяснять, почему я теперь живу у взрослого мужчины.

— Кофе хочешь?

Катя отворачивается к столу и включает кофемашину. Я скольжу взглядом по её стройным ногам до самой кромки короткого шёлкового халатика. Хорошо выглядит. Ухаживает за собой — спорт, салоны, всё такое. Сразу заметно, когда женщина любит себя. А Катя любит.

— Без молока?

Тон веет холодом. С ленцой такой, будто я совсем неожиданно тут нагрянул и отвлёк её от важных дел — валяния в постели в выходной. Катя вчера закрыла проект и сегодня смогла себе позволить расслабиться.

Дуется. Но задницу при этом отставила. Катя не любит подарки, но любит внимание. А я обещал приехать ещё на прошлой неделе. Вот сейчас удалось выкроить пару часов, но, похоже, половину этого времени мы потратить на Катькин выпендрёж.

— Может, потом? — спрашиваю негромко, но она делает вид, будто намёка не замечает.

У меня стояк с самого утра и не падает толком. Душ холодный с утра что-то ненадолго помог.

Да, действительно давно я к Катюхе не заезжал.

— Я хочу сейчас, — поворачивается с двумя чашками в руках и выгибает бровь. — Кофе.

Выделывается, коза.

Плавно дойдя до стола, виляя бёдрами, Катя мягко опускается на стул и так же медленно подносит чашку к губам, чтобы сделать глоток.

Ладно.

Беру свою чашку и за два глотка осушаю. Ставлю на стол и смотрю на неё в упор.

— Я всё.

— А я ещё нет, — жеманно ведёт плечом, и халат будто сам по себе сползает.

— Катя.

Она поднимает глаза и хлопает ресницами. Катя никогда так не делает, но сейчас решила побаловаться, а у меня вдруг словно вспышка перед глазами — другие, чистые, светло-голубые. Смотрят с таким доверием, которое я бы сам себе не позволил.

Дурость какая-то. Девчонка совсем мелкая. Просто вспомнилось, видимо.

Встаю и сдёргиваю ойкнувшую Катерину со стула, забрасываю на плечо и тащу в спальню. Аж в пояснице потрескивает — так трахаться хочется.

— Обалдел! — верещит Катька и лупит меня кулаками по спине, пока не сбрасываю её на постель и не стаскиваю этот херов халат.

Отбрасываю тряпку в сторону и нависаю над нею.

— Соскучился, да? — ухмыляется, когда раздвигаю ей ноги и прижимаю ладонь к промежности.

Горячая. Чего тогда выпендриваться, раз у самой там всё пылает? Я прям в моменте чувствую, как тонкая ткань трусов промокает.

Катя засовывает себе в рот два пальца, неглубоко, только первые фаланги, и начинает их немного посасывать.

Это возбуждает донельзя.

— Однозначно, — отрезаю, стягивая с неё трусы.

Широко раздвигаю её ноги и смотрю между ними. От вида набухшей, поблёскивающей от влаги женской плоти, вся кровь бросается в пах, вызывая жёсткий стояк.

— Сними трусы, я хочу тебя видеть, — просит Катя.

Меня уговаривать не надо. Избавившись от белья, сжимаю ствол в ладони и несколько раз прохожусь по нему вверх и вниз.

— Возьмёшь? — во рту сохнет, даже сглотнуть больно.

— А ты мне что? — дразнит, неспешно вставая на кровати на колени и опуская бретельки лифчика.

— А я потом… если хочешь.

— Посмотрим на твоё поведение, — убирает мои руки и обхватывает тонкими пальцами с длинными ногтями мой член.

Ох.

Резко выдыхаю с хрипом, когда головка члена оказывается у неё во рту. Катя сначала мягко играет языком, но знает, что я люблю, когда засасывает посильнее, потому долго не развлекается, и уже спустя несколько секунд начинает сосать. Сильно, плотно, глубоко.

Охуенно так.

Минет Катя делать умеет, да. Ей это дело тоже нравится. Но и ответные ласки не игнорирует. А чего бы и не ответить на такие старания? Секс ведь дело обоюдное, а тупая долбёжка в женское тело, будь то хоть влагалище, хоть рот, мне не сильно интересна.

— Глубже, Катенька, глубже, бл*ть.

И Катерина делает, как попросил.

Я зарываюсь пальцами в её роскошные волосы, кайфуя. А потом зачем-то открываю глаза.

И снова простреливает. Снова эти глазищи, эти волны по плечам — естественные, не коцанные стилистами всякими. Голос-звоночек.