— У наших детей прекрасная память. Почти абсолютная, — заметила мягким грудным голосом Адари.

Я постаралась разгладить наряд. Изумительной красоты голубое платье с длинным рукавом и завышенной талией.

Я чувствовала себя все ещё слишком потерянной, от многого шарахалась. А эльфы — настойчивые и дружелюбные, и готовые всегда и от всей души помочь.

Это потом уже, чуть позже, ознакомившись с традициями и укладом Шэано-Шаррот, страны снежных, я поняла — семья Владыки для снежных священна. Только Владыка и его воля стоят между жестокими льдами и народом снежных. Их страна коварна, а существа, нечисть и нежить, ее населяющие — весьма опасны! А потому я, как особа, умудрившаяся дивным образом стать вхожей в семью правящих снежных, была неприкосновенна.

Время шло. Оно было полно запаха хвои, снега, льда, танцев эльфов, катания на катке, спуска на санях с горы, игр в снежки... А ещё застолий, песен, смеха и сватовства — к счастью, ко мне это не имело никакого отношения. Просто в Перелом года многие заключали свадьбы. Это считалось удачной порой.

И я уже не шарахалась от Владыки Каэллира и Владычицы Адари. Умом я понимала, что не ко всем они так добры, как ко мне, но когда к тебе относятся, как к давно потерянной дочери — сложно сопротивляться.

Снега сглаживали боль от расставания с родным миром, в груди тихо тлела надежда, что скоро я передам родным весточку, а мир вокруг, когда ты немножечко не человек, становился шире и ярче.

Тело было быстрее и гибче, выносливее. В снегу я утонуть не могла, и провалиться — тоже.

Более того, мне стало казаться, что снега поют мне какую-то свою, особую, тихую песню.

Например, на днях они напели мне о гнезде снежных скальных кошек. Мама-кошка пострадала в схватке с нечистью и ей нужна была помощь. Каэллир, услышав мое робкое мычание, тут же послал двух разведчиков — и те вернулись с санями, на которых спало дружное кошачье семейство.

По вечерам мы собирались у камина — и Владыка, позволяя мне валяться на шкурах, щерил клыки и тихо рассказывал о традициях и обычаях, о расах этого мира, о песках эйцеров, Мастеров Плоти, и скалистых долинах эльфов крови, о магии, о способностях, обо всем...

Кто был недоволен происходящим — так это белка. Ширхур. Игги. Да-да, колючку со мной прихватили и в клетку посадили! Но это я выяснила, когда встала на ноги.

О-о, какой великолепный грандиозный скандал мне устроила эта рецидивистка несчастная!

Да она ногами топала, орешками кидалась, вопила, фырчала, лапки в боки!

— Как ты могла! Я тебе... Я лучшие дни отдала, неблагодарная! Я шкурку ради тебе положила, я брыллиантики наши сохранила! Все в дом, все! А ты!

Я себя едва не ощутила изменщицей. И пусть это было глупо, пусть наивной дурочкой давно не была, но... Игги всё-таки помогла мне. Пусть сначала и хотела уморить — но ведь были у нее для этого удачные моменты! И не раз! И не сделала ничего!

Не знаю, о чем Каэллир говорил с белкой за закрытыми дверями. Но выползла оттуда моя нечисть притихшая, почти скромная и даже — о ужас — извинилась, едва лапкой не шаркая!

И с тех пор была неотлучно при мне живым воротничком.

Одним словом, редкостное спокойное затишье долго ну не могло продолжаться! Никак!

Вот только гром, как всегда, грянул не вовремя и неожиданно. Ну а когда его ожидали, в самом деле?

А началось все с того, что ко мне в комнату прибежала Адари.

Смешно, но я уже не раз и не два ловила себя на том, что чуть не назвала ее "мамой".

Настолько теплой, солнечно-светлой, заботливой и нежной была эта вечно юная и мудрая женщина.

Нет, о родных и любимых с Земли я ни на миг не забывала! Просто... здесь мне дали дом. Защиту. И веру в лучшее.

— Снеговичка моя, можешь взять Майши и пойти прогуляться пока? — В глазах Адари тлела тщетно скрываемая тревога.

Малышка на ее руках возилась и гремела погремушкой в виде кота.

— Сколько гулять? — Уточнила деловито.

И поразилась тому, как зазвенел льдинками мой голос.

— Часика три, — виновато, — охрана с тобой будет!

Для снежных три часа на морозе — мелочи. Ни мне, ни крошке Мае ничего не грозило. Спрашивать я пока ничего не стала, молча собралась, оделась, и...

Не знаю, что и в какой момент случилось. Только в груди зажгло с такой силой, что слезы выбило. Я задохнулась, охнула...

Дернула ворот. И застыла.

Просто... Мне казалось, что странный узор на груди вообще исчез. Поблек. Истончился. Эльфы о нем не заговаривали ни разу.

Вот только сейчас круг, в который была заключена капля, пылал. Дико и странно светился багрянцем.

Вот тебе и татуировки заморские!

— Вот это влипли в эльфятину, — раздалось ворчание Игги, — давай, невестушка, булками шевели, пока лбом в жениха не врезалась! Мне что-то подсказывает, что он счастлив будет до самых кончиков ушей и наглой рожи!