Очень хотелось сбежать, но я хоть и не проваливалась теперь в снег, все равно вязла.

А ещё пугали жуткая слабость и пустота внутри. Какая-то непривычная, сосущая.

— Ты нянька принцессы? Что вы здесь делаете и как оказались без сопровождения?

Голос нелюдя звучал холодно, высокомерно. А глаза вопреки всему шарили по мне — как будто что-то искали. И не могли найти.

Дыру в одежде прикрывала Май, которую я отвлекла маленькой погремушкой-снеговиком. А шрамы на лице были замазаны толстым слоем лечебной эльфийской косметики.

Та была сделана из каких-то особых редких горных цветов и почти не поставлялась во внешний мир. Ее главная особенность — полная незаметность. Лицо сохраняло естественный цвет — и ни следа шрамов.

На Земле бы оторвали вместе с руками этих снежных косметологов! Женщины бы им дворец отстроили! Ну, или в каком-нибудь подвале заперли, что тоже вероятно.

— Вы глухая, тирра? — Смешок.

Не узнал?! Не может быть! Только почему на сердце вместо радости — терпкая грусть?

— Мы гуляли. И нападение в виде чуждой ледяной магии было большой неожиданностью, — ответила сдержанно.

Присела в поклоне, чувствуя, как колотится сердце, и произнесла заученное:

— Благодарю за ваше вмешательство, тир...

Краем глаза я заметила вспышки на тропе. Потом — съежившуюся воронку.

Заметила страшный острый коготь, надменные губы, сведённые к переносице тонкие брови и свежий шрам на щеке.

А спустя секунду в голове помутилось, желудок скрутило, и нас под разъяренный вскрик спасателя уволок, наконец, сработавший портальный камень.

Меня им снабдила снежная Владычица — на всякий случай.

Он сработает при первой же серьезной опасности — заверяла она.

А сработал камень только сейчас. Когда мы с эльфом успели поцеловаться, Май точила десна о погремушку, а в голове у меня нарастал снежный ком вопросов.

И в следующее мгновение мы с Май выпали прямо у главной лестницы.

На виду у замершего на верхней ступени Владыки Каэллира и застывшей внизу, в центре зала, делегации из десяти высоких, нечеловеческих, ужасающе прекрасных и пугающих нелюдей, рядом с которыми отирались большие и не менее пугающие кошаки с подозрительными кожаными тряпочками по бокам.

И финальным аккордом прозвучало:

— Думала шо сдохну. В следующий раз надумаешь с женишком свидеться — сразу лопату беру! — Икнула Игги.

— Зачем? — Пытаясь отобрать у Май погремушку, уточнила я.

— Закапываться в могилку! — Рявкнула впечатлительная нечисть.

Май завопила и обернулась змеенышем.

Я пошатнулась и стала оседать на пол.

Весёлый вышел день... Новый мир как будто задался целью меня уморить!

***

Я старалась не сгореть от мучительного беспокойства и неловкости, смешанной с возмущением.

Малютка Май давно сопела в своей кроватке. Крохотная змейка так и не надумала обернуться младенцем, и теперь сладко спала, подергивая погремушкой на хвосте и обвивая подушку.

Меня же вылечили, поставили на ноги, позволили немного прийти в себя, и... Строго-настрого, как младенцу, запретили покидать свою комнату!

Нет, я бы от этого не расстроилась — после того, как я пересказала вкратце свои приключения лорду Каэллиру, мне хотелось провалиться сквозь землю. Просто... Кое о чем я ему не рассказала. О нашем с деймаром поцелуе, например. Или о том, что он кусается. Что я до сих пор ощущаю его прикосновение на губах.

Я бы обсудила это с Алиской. Как никогда рядом не хватало родного плеча. Но вот с Владыкой снежных эльфов...

Он и так, я видела, был совершенно недоволен моей встречей с эльфами. Возможно, именно от них подальше нас и отослали. И не уверена, что нашей охране возвращение к разъяренному господину дастся легче, чем знакомство с ледяной пакостью.

Все, что я успела спросить:

— Нас всё-таки убить или похитить хотели? И не нас, а Май, верно? Как тогда, когда я ее нашла?

На губах снежного промелькнуло странное выражение. Как будто он и хотел ответить, и предпочитал смолчать.

— Не нужно тебе этого знать, — наконец, покачал головой Каэллир, — поверь, Да-анна, — хрусталью прозвенело мое имя в его устах, — это наша вина. Не предусмотрели. А ты... снова спасла вас обеих. Мой долг вырос до бесконечности.

Я бы многое могла ответить на это. И расспросить хотелось, и растормошить, и...

Но Каэллир только взглядом показал на мое украшение на груди — или вернее на то место, где оно пряталось, и коротко бросил:

— Прячь его так долго, как сможешь, дитя. Я никогда не видел, чтобы официальный герб правящего рода деймаров был нанесен на человеческую кожу.