Образованию детей в семье Алябьевых придавалось важное значение; это было главной заботой Анны Андреевны. Неизменное внимание образованию и воспитанию детей уделял при всей занятости и отец. Как отмечалось в некрологе, «быв отцом семейства, он при всех своих занятиях не упустил доставить приличного и даже превышающего средств его воспитания детям своим».

Под руководством опытных педагогов, хотя и в домашней обстановке, как это было принято в дворянских семьях, будущий композитор получил хорошие познания в области географии, истории, математики, литературы, овладел двумя иностранными языками.

Кто были учителя юного Александра Алябьева в Тобольске, кто руководил его занятиями? Достоверными данными не располагает ни первый биограф Г. Тимофеев, ни последующие исследователи. Однако, по всей вероятности, одним из них был уже упоминавшийся ссыльный поэт и журналист Панкратий Сумароков. Талантливый литератор, широко образованный человек, он пользовался покровительством губернатора, запросто бывал у него и, несомненно, принимал непосредственное участие в образовании детей. Тем более это могло относиться к сыну Александру: Сумароков хорошо играл на скрипке и фортепиано. В том же, что влечение к музыке проявилось у будущего композитора в раннем детстве, вряд ли могут быть сомнения.

А. В. Алябьев — отец композитора

Музыка входила в круг обучения Александра как обязательный элемент воспитания будущего члена светского общества. Техникой игры на фортепиано он овладел, очевидно, с детства, так как уже в юности слыл хорошим пианистом. О профессиональной музыкальной карьере для родовитого дворянина, конечно, не могло быть и речи.

Кто был первым музыкальным наставником Алябьева, кто познакомил его с элементами музыкальной грамоты, кому он был обязан знакомством с основами музыкальных знаний? И эта страница биографии будущего композитора все еще остается непрочитанной. Несомненно, в музыкальном воспитании детей участвовала мать. Не исключено и участие кого-либо из дворовых музыкантов или оркестрантов театра. Если литератор и музыкант П. Сумароков и не был педагогом Александра, то музыкальные впечатления от общения с ним оставили след в сознании подростка.

С ранних лет дети имели доступ в театр. Отец часто возил их на драматические и музыкальные спектакли. Им была отведена «губернаторская» ложа. А. Радищев упоминает в письмах из Сибири, что в тобольском театре ему довелось слушать «Мельника» [3] . Ставились и оперы иностранных композиторов, звучала разнообразная камерно-инструментальная и театральная музыка.

В такой обстановке протекали детские годы Алябьева, так складывались впечатления, имеющие существенное значение для формирования характера и личности будущего музыканта.

Получив серьезное домашнее воспитание, он больше ни в каком учебном заведении не учился. В некоторых биографических материалах содержатся, правда, указания на то, что образование юного Алябьева далее продолжалось в московском благородном пансионе. Но это не подкреплено достаточно убедительными доказательствами.

Надо сказать, что большая семья Алябьевых (8 дочерей и 2 сына), еще более разросшаяся, когда сестры и старший брат обзавелись семьями, отличалась дружественными и теплыми отношениями. Это особенно ощутил композитор в печально сложившихся жизненных обстоятельствах.

Александру исполнилось девять лет, когда Алябьевы покинули Тобольск и переехали в Астрахань (1796 г.). Здесь находился центр кавказского наместничества, правителем которого был назначен отец. В Астрахани, однако, прожили недолго, всего один год. В 1797 году Алябьевы переселяются в Петербург в связи с назначением главы семьи на пост президента Берг-коллегии.

В дворянских семьях того времени существовала традиция вступления (большей частью только номинального) на государственную службу с получением соответствующего чина еще в раннем возрасте. Таким образом ускорялось восхождение по многоступенчатой лестнице чиновничьей иерархии. Юный Алябьев уже в четырнадцать лет был зачислен на государственную службу в Горный департамент в чине унтершихтмейстера; к шестнадцати годам повышен в звании (шихтмейстер 14-го класса), далее продвижение в чиновничьих званиях продолжалось.

В первые годы никаких служебных обязанностей юный чиновник, конечно, не нес, но и позднее, когда регулярно посещал департамент, занятия по службе не были обременительными. Оставалось более чем достаточно досуга как для светских развлечений, так и для занятий музыкой, которым Алябьев отдавался с любовью и увлечением.

В музыкальных впечатлениях недостатка не было: в театрах шли популярные оперы русских и зарубежных (преимущественно французских) композиторов; в концертах звучала музыка Гайдна, Моцарта и других.

В 1804 году семья Алябьевых переехала на жительство в Москву.

Обстоятельства складывались так, что Алябьев вынужден был довольно часто менять местожительство. Но оставались самые глубокие и крепкие связи с Москвой, ее бытом, укладом, с отчим домом под Новинском.

Москва отличалась своеобразной художественной жизнью. Один с другим состязались московские богачи в устройстве концертных залов, салонов, театров. Славились оркестры, хоры и театры графа Шереметева в Кускове и Останкине, Бутурлина и Мамонтова в Лефортове на Разгуляе, Мусина-Пушкина в Петровском, Разумовского и Голицына — на Моховой, Апраксина — на Знаменке, Позднякова — на Никитской. Театр на Знаменке (ложи в три яруса!) признавался лучшим: здесь выступали иностранные знаменитости, приезжавшие в Россию, ставились оперы, балеты, водевили, драматические спектакли, устраивались благотворительные концерты. Когда во время пожара 1805 года сгорел Оперный дом (находился на месте теперешнего Большого театра), спектакли проходили в роскошно оборудованном домашнем театре князя П. М. Волконского. В репертуаре преобладала драма, еще более — трагедия. Но и в музыкально-театральных представлениях недостатка не было.