Рудковский один. Нападем на него, свяжем. Оставим его в квартире, а наркотики заберем и перевезем в другой адрес. Улики все уничтожим. Нам нечего будет предъявить. А про Рудковского скажем, что он сам вломился к нам в квартиру и нам пришлось защищаться от непрошенного гостя. А то, что он милиционер мы не знали. Он в гражданке, может это бандит на нас напал, а на лбу у него не написано, что он милиционер, – так «Шпрот» говорил Журавлеву и «Лопуху». И Журавлев и «Лопух» внимали «Шпроту» и в конце концов согласились с его доводами. Не хотели они в тюрьму, а здесь был шанс уйти от наказания.

Времени для раздумий у меня не было, хотя я еще лелеял себя надеждой, что вот сейчас, вот именно сейчас придет помощь в лице Оргина и ребят оперов из отдела. Но…в дверь никто не стучал и не заходил. Оргину я сказал, что дверь будет открыта.

Готовясь к нападению наркоманов, я весь уже на-прягся и как натянутая тетива лука готов был в любую секунду сорваться и метнуть стрелу во врага. Я понимал, что чтобы выиграть этот поединок с такими наркоманами-ублюдками нужно самому действовать наступательно и с опережением. Первого, кто выйдет из комнаты нужно тут же «вырубить» и загнать опять в комнату, причем сделать это быстро и эффективно, чтобы у других «восставших» не появилось желание продолжать противоправные действия против сотрудника милиции. И вот началось! Из комнаты вдруг вышел и пошел на меня «Шпрот». Он шел на меня с озверелым лицом и в руках у него что-то блестело. Я сидел на табуретке, весь напрягся и молча ждал. И как только «Шпрот» оказался в метре от меня, я вскочил с табуретки, схватив ее рукой и помогая ногой (как бросок с «подхватом») со всего маху ударил «Шпрота» табуретом по голове. «Шпрот», теряя сознание, упал на пол. Из головы его текла кровь. Все это видели и слышали остальные жулики. В это время, находясь еще под воздействием только что разыгравшейся баталии, я подскочил к двери комнаты, где находились задержанные наркоманы и держа указательный палец правой руки сзади за спиной, за ремнем брюк, как будто у меня в руках был пистолет, крикнул:

А Вас, суки, я просто перестреляю, если кто-нибудь из Вас сделает хоть какое-либо движение в мою сторону! Вы поняли, твари! Поняли, я Вас спрашиваю?!

Наверное, я был страшен в гневе, и все поверили в мои угрозы, так как никто из находящихся к комнате не произнес ни одного звука. И только кто-то почти шепотом ответил:

Поняли, поняли.

Через некоторое время «Шпрот» стал приходить в себя, и я крикнул находящимся в комнате:

Помогите своему «коллеге». Перевяжите его и дайте что-нибудь успокоительное.

Из комнаты вышли Журавлев и подруга «Шпрота» Наташа «Кривая». Затащили «Шпрота» в комнату и «Кривая» вместе с женой Журавлева сделали «Шпроту» перевязку головы. Больше желаний выйти из квартиры и «избежать» наказания у жуликов не возникало. А вскоре прибыла и помощь в лице сыщиков Первомайского ОВД. Наркотики и жулики были доставлены в ОВД.

Суд приговорил «Шпрота» и Журавлева к семи годам лишения свободы, «Лопуха» – к шести. Жене Журавлева и Наташе «Кривой», учитывая, что у них есть малолетние дети, наказание ограничено тремя годами исправительных работ на стройках народного хозяйства. Да, в то время было такое наказание как «исправработы», потому что были стройки народного хозяйства, где нужны были рабочие руки.

Восьмидесятые годы прошлого столетия… Какими они были и какими остались в нашей памяти? Годы стабильности или застоя? Череда дряхлых генсеков или путь к обновлению? Начало и провал бездарно задуманной перестройки? Крах советской экономики и начало развала Великой Страны? Официальное признание существования в стране – еще СССР – наркомании, проституции и организованной преступности?

Выход из подполья теневых дельцов, обнищание народа, тотальный дефицит, крах, казалось, незыблемых духовных постулатов и расслоение некогда единого общества, межнациональные конфликты и импотенция власти при их разрешении, появление олигархов, политическая нестабильность, гласность, яростная атака на правоохранительные органы, по-своему пытавшиеся противостоять развалу страны и нарастающему валу преступности.

Да, все это было более 20 лет назад. Именно в эти годы мы узнали, что такое звериный оскал терроризма, безработица, стали открыто, но безуспешно говорить о разъедающей общество коррупции. Сложное это было время, и историки не скоро смогут объективно и беспристрастно оценить события тех лет. Сложные были годы. Чрезвычайно сложными они стали для органов внутренних дел.

Оперативная обстановка осложнялась всплеском имущественных и диких насильственных преступлений, отвлечением значительных сил и средств на «тушение пожаров» межнациональных конфликтов и акций, вы-ходящих за рамки закона эмоций различных политических партий. Наконец-то официально признано наличие в стране наркомании и наркобизнеса, проституции, организованной преступности, массовой коррупции, криминализации общества в целом.

В этих условиях МВД СССР пыталось адекватно реагировать на усложнение криминальной ситуации. В соответствии с постановлением ЦК КПСС и Правительства СССР об усилении борьбы с наркоманией и организованной преступностью (1985–1987 гг.) на базе уголовного розыска были организованы отделы по борьбе с наркоманией и организованной преступностью. На местах в отделах внутренних дел крупных городов в подразделениях УР специально выделено по одной штатной единице оперуполномоченных, занимавшихся борьбой с этими пороками. Эти «пионеры» заложили основы вначале самостоятельных, а впоследствии бездумно ликвидированных подразделений по противодействию незаконному обороту наркотиков и по борьбе с организованной преступностью…

В 1987 году наркообстановка в Ростовской области, да и в стране в целом, была хуже некуда. Я в этом время работал старшим оперуполномоченным отделения уголовного розыска Первомайского ОВД – одного из самых криминализированных районов г. Ростова-на-Дону. Был, как считалось, универсальным опером – обслуживал линию борьбы с наркоманией и заодно боролся с преступлениями против иностранцев, радиохулиганами, пресекал распространение проституции и вензаболеваний. Работы было невпроворот, и сказать, что приход домой ранее 23 часов и один выходной в месяц считались за счастье – значит, ничего не сказать… Это при мизерной зарплате, оплеванном авторитете милиции, отсутствии техники, несовершенстве законов. Да, так было, хотя и сейчас ненамного легче…