Летом 1987 года мною была получена информация о наличии в районе хорошо законспирированной, устойчивой группы оптовых наркосбытчиков, бесперебойно снабжавших районных и городских потребителей наркотиков популярной тогда маковой соломкой. Начатая мной разработка показала, что возглавляет группу житель нашего района, некто Усенко. Он постоянно получал мак из Воронежской области, причем поставки наркотического сырья осуществлялись КАМАЗами. Размах был гигантский!

В ходе проведения комплекса оперативно-розыскных мероприятий был установлен самый активный перевозчик – водитель КАМАЗа, около 20 мелкооптовых сбытчиков, тайники, система сбыта. Не знал я лишь одного – кто поставляет наркотики из Воронежа.

К сожалению, тогда органы внутренних дел ещё не располагали такими техническими возможностями, как сейчас, и объективно отследить каналы и систему заказа наркотиков по телефону и почтой, по схеме оплаты не могли. Сотрудники уголовного розыска полагались лишь на свой опыт и профессиональную работу с задержанными: умение «разговорить» жулика всегда было в почете.

В день и час «икс» дело было реализовано. Внезапно для него, задержан Усенко, восемь работавших на него распространителей наркотиков, водитель КАМАЗа, более десятка покупателей. Из тайников изъяли свыше 20 килограммов маковой соломки, деньги, ценности, ворованные вещи, обрез ружья. Все, что нужно для возбуждения уголовного дела. Часть преступников арестована, часть поспешно каялась и давала исчерпывающие показания.

Но они не знали, у кого, когда и как закупаются наркотики, как они заказываются и оплачиваются. Кое-что дали кропотливые обыски: обнаружены и изъяты междугородние телефонные счета, черновые записи, пyтевые листы. По этим крохам через УВД Воронежского облисполкома я установил, кому принадлежит телефонный номер, в каком адресе он установлен. Проверили маршрут КАМАЗА через интересующие нас населенные пункты.

Многих усилий стоило установить технологию перевозки наркотиков: водитель выгружал полученный груз где-нибудь на обочине, отвозил наркотики в Ростов, а потом возвращался за товаром. Опоздания из рейса на работе в АТП объяснял поломками автомашины. Сделав график поломок, отследили их места. Найдя совпадения, я решил на этом сыграть.

В СИЗО были предъявлены полученные аргументы водителю, и он, подумав, дал признательные показания о выездах по указанию Усенко в Воронежскую область, местах загрузки маковой соломкой и кое-что сообщил о лицах, загружавших его наркотиками. По его словам, их возглавлял неизвестный… сотрудник милиции в звании капитана.

Для нас, сотрудников старой закалки, это известие стало шоком.

Дело приняла к своему производству Первомайская прокуратура города Ростова-на-Дону. Начались долгие допросы Усенко, в которых я невольно играл роль «тяжелой фигуры». В итоге он назвал наркобарона… милиционера. Мною был предложен и разработан сценарий изобличения «оборотня». Склонив Усенко к сотрудничеству со следствием, мы вместе со следователем, экс- пертом-криминалистом, понятыми организовали звонок Усенко в город Воронеж сбытчику наркотиков, записав разговор на аудиопленку. Усенко сообщил капитану, что принятая партия наркотиков продана, деньги «упакованы» и к нему могут выехать перевозчики. Поскольку дело приняло межобластной характер, о нем было доложено по инстанциям и для его реализации создана специальная группа из сотрудников УУР УВД Ростоблисполкома, в которую вошли дополнительно зам. начальника отдела по борьбе с наркоманией УУР УВД Ростоблисполкома Юрий Евгеньевич Лиознов, старший оперуполномоченный отдела Михаил Михайлович Солодовников и я, ваш покорный слуга. В качестве перевозчиков в Воронеж выехали следователь прокуратуры Серых, Лиознов, Солодовников и я. Нам выделили единственный в УВД видавший виды микроавтобус «РАФ»… Выехали мы ночью, конспиративно.

В Воронеже Серых и Лиознов доложили о цели визита начальнику УВД области. Ошеломленный новостью, тот пришел в ярость. В те времена предательство в системе МВД было редким исключением и грозило руководителям любых рангов самыми непредвиденными неприятностями на уровне МВД Союза! Тем не менее вся необходимая помощь нам была оказана. Капитан милиции оказался сотрудником отдела физической подготовки УВД, мастером спорта по борьбе и рукопашному бою, и возглавлял в период уборки сельхозкультур спецотряды по охране маковых полей колхозов и совхозов области. Создал народные дружины по охране таких полей. Был на отличном счету. Его пригласили в кабинет зам. начальника отдела кадров Воронежского УВД. Следователь Серых и Лиознов должны были объявить ему о задержании, а Солодовников и я, появившись внезапно, из-за двери, надеть на него наручники. И вот оборотень вошел в кабинет. Следователь спросил у него фамилию, должность, представился сам, представил Лиознова и объявил, что он задержан по подозрению в сбыте наркотиков. Солодовников и я мгновенно выскочили из-за двери с наручниками и вдруг… увидели перед собою амбала ростом в два метра. По комплекции он стоил таких, как мы, четверых! Но отступать было некуда… Наручники еле сошлись на его запястьях. Правда, от неожиданности он сопротивления не оказал, а впал в ступор, в коем пребывал до прибытия в Ростовский СИЗО.

Обыск в квартире оборотня длился почти два часа, а наркотиков мы все не находили. Нашли сейф с деньгами и золотыми изделиями, там же патроны в большом количестве, наручники, тетрадь с цифровыми расчетами… но самой важной улики не было и следа. Я был в отчаянии (если не будет самой главной улики – вся операция пойдет прахом), возможно, по моей вине под подозрение попал честный сотрудник милиции.

И вот когда сомнения достигли своего апогея, М.М. Солодовников приступил к обыску лоджии. Там валялась большая куча хлама. После «раскопок» мы выволокли пять мешков, полных битого мака. Круг замкнулся! На следующий день мы намеревались ехать в Ростов, а по пути про- вести еще один обыск – у матери капитана, в деревне. Его отправили в КП3 (так тогда назывался изолятор временного содержания), а мы, оставив груженый «РАФик» под охраной во дворе УВД, пошли спать в гостиницу.

Не успели задремать, как Лиознов вдруг дал команду: срочно едем домой в ночь. Сели в машину, забрали оборотня из КП3 – и следует новая команда: патрон в патронник, оружие на предохранитель! Мы в недоумении, однако, команда есть команда. Едем, но вдруг изменяем маршрут, заезжаем в деревню к матери задержанного, где проводим молниеносный обыск. На чердаке изымаем еще два мешка мака. В «РАФ» это добро утрамбовывается с трудом, мешки кладем по периметру, как на случай об- стрела и едем, скорее плетемся, на перегруженной машине еле-еле. Впоследствии оказалось, что мы изъяли самую крупную партию наркотиков в СССР – более 500 килограммов. Как бедный «РАФик» одолел этот вес и шестерых, включая водителя, мужиков и не поломался – загадка отечественного автопрома. И, наверное, с нами была та самая оперская удача.

Ну вот и Ростовская область, можно расслабиться. На первом же посту ГАИ сообщаем о себе в ДЧ УВД. ГАИ будет отслеживать наше передвижение. Засыпали вопросами Евгеньича (так мы называли Лиознова): по- чему удрали, кого испугались? Ведь всем коллегам, жене задержанного объявили, что уедем днем, а утром будем проводить оперативно-следственные действия.

Но подспудная ситуация оказалась сложной и опасной, о чем Лиознов знал, но не распространялся.

Оказывается, когда мы были в Воронеже, среди связей «капитана», которые «охраняли» с ним маковые поля и помогали заниматься сбытом наркотиков, возник замысел