Шрифт:
Воображение снова начало рисовать мне приятные картины. Моё равнодушие и злило, и пугало Мавшу, и в конце концов она взревела:
— Хмарок! — она вцепилась ногтями мне в руки, — Ты остался такой же, как и был, северный бездушный истукан! Молю тебя, спаси её… Ну ты же знаешь, что это такое, терять любимого питомца!
— Да чтоб тебя, — я выругался, но тут со стороны снова послышалось тявканье.
Я дёрнул головой. В траве показалась кромешное пятно в форме щенка. Крохотный цербер, дрожа всей тенью, поглядел на меня горящими глазками, а потом, вынырнув из зарослей, подкрался к туше кикиморы, опасливо обнюхивая.
Я всё-таки встал, нашёл силы. Как бы его поймать…
Глаза у Мавши потемнели:
— Я не отдам кикушку твоему псу!
Небо помрачнело, где-то на горизонте заискрила гроза, далёкий гром расколол тишину. Скорее всего, именно там море… Именно там юг, судя по солнцу, которое скрыли внезапно набежавшие тучи.
Щенок цербера испуганно вздрогнул и вдруг юркнул в кусты прямо перед кикиморой. Я, охнув, сделал шаг за ним.
— Хмарок, северное отродье! — богиня схватилась за мою руку, но сила хватки была уже заметно слабее.
— Не смеши, Мавша, — я усмехнулся, — Мы оба знаем, что ни мне, ни щенку уже ничего не грозит. А силы в твоей кикиморе и вправду будет достаточно.
Сам я уже представил, что действительно мог бы скормить чудище церберу. Пусть он ещё щенок, но, потребляя магическую силу других существ, он очень скоро вырастет.
Правда, проблема в том, будет ли он меня слушаться… Я ведь уже не Тёмный Жрец.
— Молю тебя, бесчувственная скотина, — её ногти процарапали глубокие борозды на моей руке, когда я шагнул следом за цербером, — Молитвы надо исполнять!
Я застыл. Обернулся, круглыми глазами посмотрел на зарёванную Мавшу, а потом оценивающе глянул на тушу кикиморы.
Ну чтоб тебя, Отец-Небо. Неужели так будет всё время?
А ведь если подумать, нужна ли мне во врагах разъярённая морская богиня? Ведь так ни одно море переплыть… да что там, я и речку, наверное, не смогу перейти.
— Хмарушка… Ты и вправду самый храбрый. Никто бы не рискнул переродиться в человека, а ты осмелился. Ну, помоги, тут я бессильна!
Ну, вот как так получается? То сначала грозилась что-то мне оторвать, а то теперь — «Хмарушка, помоги, какая я дура!».
Тявканье снова донеслось где-то впереди. Мелькнула тень между стеблей, кромешное пятно в форме щенка выскочило, а потом снова исчезло. Будто поиграть приглашает.
Совсем слабенький цербер. На открытое солнце почти не выскакивает, стебли травы даже не колышет. Ему ещё расти и расти, поднимать свой ранг.
Вдруг откуда-то мне пришло знание, будто послание в голову пришло — впереди то самое озеро в поле, над которым растёт дерево, и кикимору нужно тащить туда.
Я словно увидел на краткий миг смазанную картинку. Вот я спешу к этому озерцу, чтобы наловить мальков кикиморы, но меня отпугивает взрослая особь.
Щенок со мной общался. Это вызвало у меня улыбку, всё-таки я — его хозяин.
— А всегда так было, — сказала Мавша за моей спиной, вздыхая сквозь слёзы, — Твой Сумрак всегда был добрее, чем его бесчувственный чурбан-хозяин!
— Эй, я ещё не сказал «нет», — я повернулся, — И я — не Хма…
Никого сзади не было. Накативший ветер и стрёкот насекомых чуть не оглушили, когда время вернулось в своё русло. Неудивительно, богиня и так тут задержалась.
Выглянуло солнце, тучи разбежались за мгновение. И всё бы ничего, но вместе с этим и страдания тела увеличились в разы. Я всё тот же израненный варвар, который чувствует себя, как побитая собака.
Да смердящий свет, там ещё и Креону с Виолом опять латать надо.
«Твои спутники живы, Хмарок. Я направлю их к тебе».
— Ты мне должна будешь, Мавша! — я подошёл к кикиморе, примеряясь. Ну и туша.
«Даю тебе слово богини, так и будет!»
Я усмехнулся. Голос у неё снова был мощный, уверенный, наполненный властью. Ну, в принципе, помощь богини мне потом никак не помешает.
Призыв Тьмы резко вскипятил кровь, с каждым разом это становилось всё легче и легче. Сила притекла в мышцы, и я рывком закинул себе на плечи клыкастую морду кикиморы.
Тут бы самому по дороге копыта не отбросить. Ну, а теперь погнали…
Глава 13
Я сидел на берегу пруда, замазывая тело целебной грязевой мазью. Наплевал туда корней всяких трав, чуть-чуть прижёг магическим заклинанием, и теперь, молча стиснув зубы, наносил вонючую жижу прямо на раны.
Без магии так скорее можно было нанести заражение в кровь, но кое-какие навыки у меня остались. И теперь я сидел, наслаждаясь неожиданным покоем, тишиной, и целебным покалыванием в ранах. Вот ведь продрись небесная, так я буду восстанавливаться долго — когда я был Тёмным Жрецом, мог восстановиться буквально за минуту.