Он вздохнул и продолжил:

— Как ты знаешь, большинство Аномалий — это лишь тени, отражения сил из иных слоев нашего мира, либо человеческих пороков. Но Архидемон — существо иного рода. Уникальное. Это самая первая Аномалия этого мира. В нем заключена огромная сила, способная как создавать, так и разрушать.

Я слушал, затаив дыхание. Неужели сейчас узнаю что-то по настоящему интересное?

— Пока Архидемон спит в глубокой коме, — продолжал он, — Но я чувствую — он может пробудиться в любой момент. И тогда…

— Что вы имеете в виду? — спросил я, — Что может произойти?

Старейшина покачал головой:

— Не знаю. В его силах как изменить мир до неузнаваемости, так и разрушить его. Все зависит от того, как Архидемон использует свою мощь после пробуждения. Я подозреваю, что у него есть подобие своего разума. Или быть может его тень…

Меня бросило в дрожь от его слов. Значит, где-то рядом с нами дремлет существо, чья сила выходит за рамки человеческого понимания?

— Тогда… если он так опасен, почему бы просто не уничтожить его? — вырвалось у меня.

Старейшина резко покачал головой:

— Нет. Этого делать нельзя. Слишком опасно. Последствия могут быть самыми непредсказуемыми. Я говорил об этом с Романовыми и строго настрого запретил это делать.

Я затаил дыхание. Говорил с Романовыми… с предками нынешнего Императора? Сколько вам на самом деле лет, Вадим Дмитриевич? Вы хорошо сохранились, однако.

Он вздохнул и провел рукой по лицу. Я видел, как его тяготит эта ноша.

— Пойми… Я не вправе решать его судьбу, пока не изучу его досконально. Это слишком большая ответственность. Много людей может погибнуть, если действовать опрометчиво. И без того приходится скармливать ему бедных общинников в ходе Ритуала…

Я кивнул. Действительно, ситуация выходит весьма неоднозначная.

Мы некоторое время молчали, погрузившись каждый в свои мысли. Я не мог перестать думать об Архидемоне. Что если он все-таки проснется? Сможем ли мы, люди, сдержать его мощь, даже если отложим все распри в стороны? Или это тот самый конец света, о котором предупреждают всякие Майя, рептилоиды с Нибиру и прочая, прочая?

Что ж, пока доверимся мудрости Старейшины. Если он считает, что пока рано вмешиваться — значит, так оно и есть.

— Ладно, хватит отвлекаться, — наконец сказал Старейшина, с треском закрыв дверцу, — Давай проверим остальные приборы. Я расскажу тебе по ходу дела еще кое-что об этом месте.

Я кивнул. Меня переполняло любопытство — и желание помочь Старейшине в его нелегкой миссии хранителя. В конце концов, теперь и я был частью всего этого мира.

Мне доводилось общаться с самыми разными могущественными сущностями, в том числе и богами — но Вадим Дмитриевич меня реально заинтриговал. Он явно был…. чем-то весьма необычным.

За моей спиной раздался веселый писк.

В другой игре девочки по очереди прятались за выступом стены, а ангелочки должны были их найти. Крылатые создания с энтузиазмом носились по комнате, высматривая спрятавшихся близняшек и радостно чирикая при их обнаружении.

Драконидки и Анна явно получали удовольствие, придумывая для ангелочков всё новые развлечения. Те в свою очередь с восторгом откликались на каждую игру, взмахивая пушистыми крыльями и искренне радуясь.

Зрелище вызывало у меня невольную улыбку — приятно было видеть, что даже в этом странном месте есть моменты радости и беззаботности.

— Эти ангелочки просто нечто! — сказала Анна, поглаживая одного из них по головке, — Такие милые и забавные!

— И так любят играть! — добавила одна из драконидок, обнимая другого ангелочка.

Я кивнул. Эти глюканутые существа и впрямь чутка разряжают хмурую атмосферу комплекса. Если, конечно, забыть о том, что это лишь некий вид иллюзии…

Чрезмерное употребление парцеяда ведет к материализации глюков, не забываем.

Старейшина наблюдал за этой возней со скептическим выражением лица. Кажется, ему не очень нравятся, что его брутальные воительницы ведут себя слишком мило.

— К слову, — как бы невзначай произнес я, — А что вы знаете о битве с Тотх’Азом, которая произошла много лет назад?

Старейшина вздрогнул от неожиданности, словно мой вопрос застал его врасплох.

— Я бы не хотел об этом говорить, — произнес он, — Это дела давно минувших дней. Я бы хотел забыть об этом…

Я нахмурился. Он говорит это так… как будто очень много знает о тех событиях. Или даже лично участвовал! И я решил чутка приоткрыть свои карты.

— Так вышло, — невзначай произнес я, — Что я лично знаком с одним из участников той битвы…