Шрифт:
Издатель "Московского телеграфа" Н. А. Полевой, сознаваясь, что ему бывает стыдно читать журналы, "для дам назначаемые", тем не менее, не шел дальше "изящной словесности". "Никто не велит потчевать милых читательниц историко-статистически-археологическими статьями,- писал он,- но для чего думать, что дамы не прочитают с удовольствием хорошо написанной повести, изящного стихотворения, не поблагодарят издателя за шутку, за анекдот, умно рассказанный, не взглянут на разбор романа, на извлечение из него?"
Между тем кончались 20-е годы XIX в. В то время женщины, несмотря на недостатки их воспитания и образования, начинали активно приобщаться к литературе. Вспомним декабристок и их поколение: прежде всего книги определяли умственный кругозор дворянской девушки той поры. Чтение книг (главным образом романов) из занятия опасного и не совсем приличного для женщины-дворянки конца XVIII столетия превратилось в обычное времяпрепровождение не только столичной, но и уездной барышни2. А. С. Пушкин, отдававший должное душевным качествам и умственным способностям женщин, по воспоминаниям современников, "замышлял действовать посредством своего журнала на русских женщин, которых он уважал несравненно более, чем мужчин, признавая наших женщин несравненно просвещеннее"3. Не случайно последнее письмо поэта было адресовано писательнице А. О. Ишимовой4, которой он писал: "Сегодня я нечаянно открыл Вашу "Историю в рассказах" и поневоле зачитался. Вот как надобно писать!"5
Среди писателей, особенно поэтов и переводчиков, все чаще встречались женщины. Однако по-прежнему в обществе господствовало более чем скептическое отношение к творческим возможностям женской личности. Молодой В. Г. Белинский был полон предубеждения против пишущей женщины как женщины "эманципированной". В 1835 г. в рецензии на сочинение некоей госпожи "Жертва" он развил свои представления о назначении женщины, которое видел в том, чтобы "возбуждать в мужчине энергию души, пыл благородных страстей, поддерживать чувства долга и стремление к высокому и великому..." По мнению критика, "...женщина-писательница с талантом жалка; женщина-писательница бездарная смешна и отвратительна".
Женщина-писательница есть эманципированная женщина, а с эманципированными будущий классик расправлялся совсем просто: "Une femme emancipee*– это слово можно б очень верно перевести одним русским словом, да жаль, что его употребление позволяется в одних словарях, да и то не во всех, а только в самых обширных"6. К чести Белинского нужно сказать, что уже в начале 1840-х годов он в корне изменил свою позицию: в 1841 г. провозгласил Жорж гениальной писательницей, в 1843 г. напечатал в "Отечественных записках" статью, серьезно разбиравшую творчество соотечественницы - Елены Ган.
Но даже через 15 лет после цитированной статьи Белинского "наблюдатель над литературою" из "Москвитянина" все еще придерживался традиционной точки зрения: "Я знаю, что у нас есть дамы-писательницы с большим дарованием... Но, право, мне кажется, что это не их дело. Женщина должна быть образована; чем более она образована, тем лучше; она должна следить за литературой и наукой, но не должна писать, точно так же, как не должна поступать на военную службу и ездить на мужском седле. Образование свое женщина должна употреблять для своего семейства, а не для увеселения публики"7.
Разительные перемены в отношении к женщине произошли в течение нескольких десятилетий бурного развития страны, они отражали изменения в эволюции общества в целом. К концу 40-х - началу 50-х годов в русской прессе установилось единодушное мнение о существовании женского вопроса, о его важности и необходимости разрешения8. Обсуждалась потребность развивать в женщине не только "приятные таланты" (следует понимать-на вкус мужчины), но и обогащать ее ум, думать о нравственных достоинствах. Критика образовательно-воспитательной системы женщин стала распространенным явлением в печати 40-50-х годов XIX в.
Хотя и медленно, передовая Россия "переваривала" идеи западных социалистов-утопистов, осмысливала уроки французской литературы, главным образом творчества Жорж Санд. Все первые сочинения писательницы-"Индиана", "Лелия", "Жак",-написанные в начале 1830-х годов, были посвящены защите прав женщины.
В России их переводили сразу же, по апогей славы Жорж Санд наступил в 40-е годы, когда ее книгами зачитывалась молодежь - и мужчины, и женщины,- а увлечение ими продолжалось не одно десятилетие. К. Н. , руководитель Высших женских курсов в Петербурге, всю жизнь хранил тетради курсисток 70-80-х годов, полные выписок из произведений Жорж Санд. Под влиянием книг писательницы появились повести Е. Л. Ган, "Кто виноват?" А. И. Герцена, "Полинька Сакс" А. В. Дружинина. Н. Г. Чернышевский, будучи женихом Ольги Сократовны, часто говорил с нею языком "Жака". Более того, в романе "Что делать?" он развил ситуацию, созданную Жорж Санд в "Жаке". Все эти факты свидетельствуют о влиянии французской писательницы не только на литературу, но и на русское общественное движение, и в первую очередь на борьбу за женскую эмансипацию, на формирование нового представления о роли женщины в обществе.
Однако при всех существенных сдвигах в общественном сознании вплоть до конца 50-х годов вопрос о самостоятельном месте женщины в обществе игнорировался русской прессой. Даже передовые органы печати, такие, как в Отечественные записки" и "Современник", еще не созрели для признания женского равноправия. Публичное обсуждение вопроса сосредоточилось вокруг совершенствования женской натуры путем улучшения ее образования, а цель воспитания по-прежнему ограничивалась предназначением "истинной матери и супруги", без каких-либо поползновений с се стороны к общественной деятельности. В книгах, подобных сочинению г-жи Е. Еллис "Обязанности замужней женщины и положение ее в обществе", изданному в 1848 г., утверждалось, что даже истинный талант, образование, вкус позволительны только той женщине, у которой есть муж.