Стиль поведения жены Чернышевского колоритно передан в дневниковой записи современника, известного историка И. Е. Забелина, посетившего их дом в Петербурге 22 января 1860 г.: "...жена его милая особа, вроде цыганки, недурна собою, и супруги, кажется, до сих пор по уши влюблены друг в друга. После обеда она поила его кофе, перемешанным частыми поцелуями, села к нему на колени, обняла голову, давала по глотку кофе и по поцелую"11. Заметим, что примерно в это время Чернышевские и полковник генерального штаба, революционер И. Ф. Савицкий переживали "отношения, аналогичные отношениям Веры Павловны, Лопухова и Кирсанова"12.

А. В. Луначарский справедливо считал, что у Н. Г. Чернышевского личное и общественное находилось в неразрывном единстве . Свою личную судьбу, отношения с женой, построенные по принципу "перегибания палки", Чернышевский перелил в роман "Что делать?". И может быть, именно этот ощутимый сплав личного и общественного сделал умозрительные идеи романа столь зажигательными для современников. Но если в литературе Чернышевский был первым, создателем своеобразного эталона в решении вопросов семьи и любви, то в жизни у него были предшественники...

Николай Васильевич Шелгунов был на четыре года старше Чернышевского. Роман всей его жизни, также весьма трагичный, начался значительно раньше, еще в конце 40-х годов, когда он страстно влюбился в свою юную племянницу, тогда пансионерку, Людмилу Михаэлис. Тем более, поразительно сходство мыслей и рассуждении Шелгунова о женщине, ее месте и роли в семье, о взаимоотношениях мужа и жены с идеями, изложенными в дневниковых записях Чернышевского. Это сходство подтверждает жизненность идей, витавших, как говорят, в воздухе.

Людмила Петровна Михаэлис (1832-1901 гг.), предмет любви Н. В. Шелгунова, выросла в семье, оставившей след в русском революционном движении, к которому в тон или иной степени были причастны мать, две дочери и сын.

Мать семейства, Евгения Егоровна, по возрасту принадлежавшая к поколению декабристок (родилась в 1808 г.), придерживалась передовых взглядов, будучи сторонницей женского равноправия. Об этом свидетельствуют и воспоминания Людмилы - ее старшей дочери: "Мать моя еще в те времена, то есть в конце тридцатых годов, говорила о правах женщин и о необходимости женского труда". И не только говорила, но и пыталась проводить эти принципы в жизнь. Так, в 1847 г. в "Сыне Отечества" Е. Е. Михаэлис опубликовала повесть - факт сам по себе достаточно примечательный для той поры, когда женщины делали в литературе первые шаги. Не менее красноречиво о ее взглядах говорит и то, что воспитанием детей занималась именно она, а отец семейства-Петр Иванович Михаэлис, помещик Шлиссельбургского уезда - полностью передал это дело в ее руки.

О результатах воспитания можно судить по детям Евгении Егоровны. Сын Евгений стал активным участником революционных студенческих пружков и лидером студенческих выступлений в Петербурге в начале 1860-х годов. Младшая дочь Мария приобрела популярность среди передовой интеллигенции Петербурга в 1864 г., когда в момент гражданской казни Чернышевского бросила букет цветов осужденному государством "преступнику". Эта акция общественного протеста получила широкую известность, о чем можно судить по многочисленным упоминаниям в мемуарах и дневниках современников. Сама же Мария Михаэлис поплатилась за свой мужественный поступок высылкой в имение отца под надзор полиции на год.

В 1865 г. М. П. Михаэлис стала невестой В. О. Ковалевского, однако за два часа до венчания свадьба расстроилась "из-за принципа", оставшегося неизвестным. И это некоторым образом предопределило судьбу Софьи Ковалевской! Позже М. П. Михаэлис вышла замуж за революционера-народника Н. Н. Богдановича. Вместе с ним она вела пропаганду в народе, одним из центров которой стала кузница, устроенная народниками в имении Михаэлисов Подолье. Мария неоднократно арестовывалась и годы находилась под надзором полиции. В связи с арестом Н. Н. Богдановича в 1877 г. домашнему аресту была подвергнута и Евгения Егоровна - за содействие зятю в ведении революционной пропаганды.

Людмила Петровна Михаэлис всю свою сознательную жизнь прожила рядом с выдающимися людьми, среди которых Н. С. Шелгунов, М. Л. Михаилов, Л. А. Серно-Соловьевич. Она была знакома с Герценом, пользовалась дружбой поэтов Майкова, Бенедиктова, Мея, Полонского и других. Один только перечень этих имен может быть свидетельством незаурядности личности Л. П. Михаэлис-Шелгуновой. В своих воспоминаниях, написанных на склоне лет, она опубликовала адресованные ей письма, стихотворения, посвящения многих знаменитостей.

П. В. Засодимский, много лет близко знавший Шелгуновых и оставивший, наверное, самые обстоятельные воспоминания о Людмиле Петровне, писал о ней: "В нашем мире нет ангелов... Но, очевидно, было же в Шелгуновой что-то такое, что ставило ее в интеллектуальном отношении выше среднего уровня, если многие высокодаровитые люди, известные русскому обществу своим умом и талантом, искали ее знакомства и находили наслаждение в беседе с нею.

Увлечения ею нельзя приписывать лишь одним чарам женской красоты"14.