Оттиски статей и публикаций материалов Герцена и Огарева, собранные Некрасовой воедино, составили целую книгу37. В ней 49 сюжетов: "Связка писем А. И. Герцена 1838-1840 гг.", повествующая о жизни Александра Ивановича и Натальи Александровны Герцен во владимирской ссылке (Е. С. Некрасова записала в дневнике: "Летом 1893 г. А. Л. Герцен вручил мне несколько пакетов с рукописями 30-х и 40-х годов"); "Наталья Александровна Герцен в переписке с Александрой Григорьевной Клиентовой. 1834-1840"; "Герцен в Вятке"; "Из владимирской жизни Герценов. Письма мужа и жены 1839 г."; "Смерть Н. А. Герцен" и другие публикации 1880-х - начала 1900-х годов, главным образом из "Русской мысли", "Северного вестника", а также из других периодических изданий.

Получив в Швейцарии "Русские ведомости" со статьей Е. С. Некрасовой "Забытый юбилей", Мария Каспаровна Рейхелъ писала автору 29 января 1903 г.: "Ваш артикль я читала одна с душевным участием, для меня эти подробности были новы, ведь я узнала о смерти Г[ерцена] из здешних газет, и сердце отказывалось верить, что это могла быть правда. Сегодня я отправила газету к Тате, сообщив Ваше желание о дополнении..." В ее письме через месяц - о том же: "Меня очень радует, что Ваша статья такое распространение находит и так часто перепечатана, вот теперь бы и надобно еще больше известий о Г[ерце]не помещать, чтоб интерес не ослаб. Если б можно было его самого говорить заставить, т. е. в печати"38.

Статья Е. С. Некрасовой памяти Н. П. Огарева, опубликованная в "Бакинских известиях" 4 ноября 1903 г., вызвала такой же душевный отклик соратницы Герцена.

"Нужно ли говорить,- писала Рейхель,- что я с интересом и участием читала Ваши строки об Ог[ареве]. Как ни мало знала я его лично, но это такая симпатичная личность, перед всем существом которой нельзя не преклоняться"39.

Знакомство Некрасовой и Рейхель - женщин двух разных поколений-началось с деловых отношений: Екатерина Степановна разыскивала всех здравствовавших современников Герцена, а также сохранившиеся устные и печатные известия о нем. Так в 1892 г. началась их переписка. Общность интересов, духовная и душевная близость вскоре превратили деловое знакомство в тесную дружбу. Переписка продолжалась более десяти лет и оборвалась со смертью младшей из корреспонденток - Некрасовой.

Мария Каспаровна аккуратно и тщательно отвечала на многочисленные вопросы Некрасовой, активно помогала ей советами и пожертвованиями в создании "комнаты людей 40-х годов". В свою очередь Екатерина Степановна теплыми, сердечными письмами поддерживала ветерана освободительного движения. Рейхель благодарила ее за доброту, "милое внимание", "теплое участие" и особенно за предложение "работать", т.е. писать воспоминания. Ее мемуары вышли в свет во многом благодаря Некрасовой, стимулировавшей Рейхель непрерывными вопросами, просьбами восстановить тот или иной факт, подробность, деталь или опознать личность, причастную к Герцену.

Легко понять особую привлекательность для Е. С. Некрасовой, активной участницы женского движения, образа Натальи Александровны, жены Герцена. Познакомившись со "старушкой Клиентовой", другом детства и юности Н. А. Герцен, Е. С. Некрасова опубликовала их переписку за 1834-1840-е годы40. Обнародованные мысли совсем юной Н. А. Герцен удивительно соответствовали мировоззрению публикатора. "Береги свою светлую душу,-писала Герцен подруге,- береги ее от земли, от людей, а более всего от дремоты", или: "Я очень много занимаюсь, читаю Шиллера и Гете. Теперь я, Сашенька, кормилица и няня, хочется быть и учительницею его [сына], хотя сначала, и потому я учусь сама..."

Подобные письма писала и сама Е. С. Некрасова Наталье Александровне-младшей - дочери Герцена. Их сроднило стремление к знаниям, к хорошей книге, к идеалу, возвышающему душу. Но вот быть кормилицей, няней и учительницей собственного ребенка Екатерине Степановне не было суждено: у нее не было сына, не было своей семьи, всю жизнь оставалась она одинокой женщиной...

В своей литературной деятельности Е. С. Некрасова выступала как последовательный демократ-просветитель. Большую активность проявила она, в частности, в подготовке и издании специальной литературы "для народа". Эта задача выдвигалась демократической интеллигенцией той поры в число первостепенных, тем более что хорошая книга противостояла потоку низкопробных, но популярных подделок под литературу.

В 1892 г. Е. С. Некрасова через М. К. Цебрикову получила предложение участвовать в народных изданиях. Оно исходило от совсем еще юного В. Д. Бонч-Бруевича, задумавшего устроить "общество для издания и распространения полезных книг в народе" и обратившегося за помощью к известной писательнице М. К. Цебриковой. "Кто он,- писала Цебрикова Некрасовой,-не знаю. По тону письма, если не ошибаюсь, человек это должно быть искренно желающий добра, но, по-видимому, имеющий очень скудное понятие о народных изданиях. Если пойдет что-нибудь дельное, можно ли указать на Вас?".41

Узнав через Цебрикову, что Некрасова "имеет вещицы для народного издания", Бонч-Брусвич, уже в качестве редактора издательства П. Прянишникова в Москве, попросил ее содействия. "Направление нашего издательства,- писал он Екатерине Степановне,- можно определить так: радикальное до самого последнего и возможного в наши дни предела.

К Вам еще просьба. Если Вы согласитесь издавать Ваши труды у меня, то прошу Вас самой, от себя, подать их в цензуру, только отнюдь не в московскую. Прошу об этом потому, что меня ненавидит цензура и преследует ужасно, и достаточно того, что рукопись подаю я, чтобы на нее стали смотреть в цензуре весьма и весьма подозрительно. Последствия этой травли уже не преминули выясниться; 6-го июля сего года мне запретили восемь рукописей очень и очень хороших... Еще просьба. Вы, наверно, имеете много знакомых, желающих потрудиться на пользу хорошей народной книжки; пожалуйста, просите их доставлять мне рукописи. Надо же, наконец, создать издательство, основанное на радикальных началах. А это только возможно при самом пламенном сочувствии общества"42.