— Служи мне и подчиняйся, — сказал я.

Змеиная голова ласково легла мне на плечо, а затем очень плавно тушка из выпуклой снова стала плоской и растворилась уже в моей тени. Я даже почувствовал приток энергии, пришедшей вместе с ней. Тень — это просто тень у обычных людей, а у колдуна — это часть его Темноты, этакое личное хранилище с быстрым доступом, где можно держать своих питомцев. Правда, капризная грабля туда пока что идти не хочет, а вот змейка нырнула бодро — хоть одна умная аномалия наконец.

— А я уж испугался, — хмыкнул за порогом Глеб, — что в мешок не поместится…

Осматривать в этом тайнике было больше нечего, и мы вернулись обратно.

— Ну и что, было там что ценного? — сразу же поинтересовался наследничек, не решившийся даже нос сунуть за порог.

Для тебя — точно нет.

Еще немного мы прошлись по дому, пополняя мешок. Размахивая им как корзинкой в супермаркете, Глеб запихивал внутрь все, что счел хоть сколь-нибудь ценным. Со словами «в хозяйстве пригодится» там исчез набор серебряных столовых приборов и фарфоровый чайник с золотым ободком, который наверняка целым не доедет. Будущий хозяин дома все задумчивее поглядывал на представителя Синьории, словно прикидывая, а не зря ли он от отказался от их услуг — вдруг бы они обобрали меньше.

Наконец, обойдя весь особняк, мы свернули в гараж — довольно просторный, но при этом пустой. Лишь в самом центре стоял на вид совершенно новенький черный кадиллак. Помнится, я его однажды видел неподалеку от своего дома.

«Всегда хотел кадиллак,» — изрек среди моих мыслей Глеб, хотевший сегодня буквально все, что попадалось на глаза.

Хотя почему нет? Гараж у нас большой, и третья машина точно не повредит.

— Нет, — отрезал наследничек, верно угадав направление наших мыслей. Вот как успел изучить своих новых братьев. — Нет, — еще раз повторил он.

Но я по глазам уже видел, что «да» — лишь бы от нас отвязаться. Он уже и сам понял, что единственный способ нас выпроводить — это нам хорошенько заплатить.

— По-братски, — я протянул руку, — и забирай печатку.

На несколько мгновений гараж окутала тишина, а потом наследник тяжело вздохнул.

— Ладно, по рукам, — и протянул руку, причем весьма спешно, а то вдруг мы захотим еще разок пройтись по дому.

— И не забывай говорить всем, — напомнил я, — благодаря кому ты получил наследство.

Он взглянул на меня с видом «забудешь как же». Вот из таких мелочей и складывается репутация.

— На том и остановимся, — подытожил писарь и поставил в этом деле точку.

Пожав руки, мы расстались по-братски. Правда, судя по лицу, этот новый брат желал нас больше никогда не видеть. В принципе, не жалко — у меня и так достаточно братьев.

— Мы всегда рады, — напоследок добавил писарь с кислой миной, — когда стороны находят полюбовное решение и без нас.

В кортеже из двух машин и с кучей имущества мы покинули этот щедрый домишко, вполне довольные полученной компенсацией. И финансовой, и моральной.

— Мессир! — окликнул меня Савелий, едва я вышел из машины.

Следом приказчик деловито отчитался о том, что я видел и сам. Дом как по колдовству успел вернуться к нормальному облику. Только это колдовство подпитывалось не Темнотой, а золотыми имперскими рублями, чью силу тоже признавали все. В итоге всего за пару часов выбитые стекла заменили новыми, которые теперь ярко сияли на солнце, а покореженную лестницу в гостиной починили. В общем, с задачей экспресс-ремонта приказчик справился быстро и без лишних хлопот, в очередной раз доказав, как правильно я сделал, когда вернул ему гербовое кольцо.

— Рабочий процесс тоже налажен, — сообщил он. — Вынужденный простой закончен.

И это я тоже видел, подъезжая к дому. У наших ворот стоял грузовичок с гербом Волкодава на капоте. Савелий рассказывал, что одно время грузовичок был обычным, без опознавательных признаков, и пару раз его даже грабили. Все-таки скверна — товар ценный. Так что прежнему мессиру приходилось выезжать разбираться лично, чего он очень не любил, если речь шла о мелочах — вроде мелких воришек. Решив сэкономить время, добавили герб на капот, и все проблемы отпали сами: желающим поживиться за чужой счет стало достаточно одного взгляда на дерущихся собачек и желание проходило. Не удивлюсь, если этому грузовичку даже дорогу уступают.

— Доброе утро, мессир… — то и дело раздавались рядом голоса.

По двору бесшумно шныряли люди в рабочих комбинезонах, вынося из подвала коробки со скверной на продажу и сгружая в транспорт. Савелий с ними ловко управлялся, мне же они просто кланялись, робко здоровались и торопливо исчезали, стараясь не мозолить глаза. В конце концов, для них ничего не изменилось — один мессир Павловский сменил другого, и проверять такой же у меня дурной характер, как у отца, или еще хуже не рвался никто.