— Во дурак, нашел, с кем связываться! — прокомментировала Агата и вновь подхватила бокал.

Уля же игриво провела ножкой по моей ноге под столом. А затем, покачивая подносом, к нашему столу подошел официант с бутылкой коллекционного вина из личных запасов владельца.

— Но мы не заказывали, — заметил я.

— Это в качестве благодарности от хозяина заведения, — кивнул он в сторону двери на кухню.

Там в круглом окошке торчало мужское лицо, настороженно наблюдавшее за всей сценой. Крепко же вас достала эта вечная бронь.

— Если будут еще такие же проблемы, — сказал я, — передайте, что он может связаться со мной.

— Благодарю, мессир Павловский, — официант слегка поклонился. — Я передам хозяину.

Парень скрылся на кухне, пообещав принести наш ужин в ближайшую пару минут, а Ярик озадаченно повернулся ко мне.

— Ты что, клиента только что у кого-то увел?

— Плох тот колдун, чьих клиентов так легко запугать.

У столика снова раздались шаги. В нос ударил запах целого букета женских духов, и к нам наконец присоединился Глеб.

— Вокруг паника, растерянность и ступор, — хмыкнул он, оглядывая только сейчас начавший отмирать зал. — Сразу видно, ты поужинать зашел…

— Госпожа Люберецкая вчера весь вечер танцевала со знаком Волкодава на груди, — прочитал друг очередной желтый заголовок очередного желтого сайта, а затем озвучил очередной риторический вопрос: — И что же это значит?

Правда — и что же это значит? Как сложно-то догадаться — сложнее только два помножить на два. Дальше все эти уважаемые издания охотно делились снимками Ники со сцены, разлетевшимися, как бабочки, после вчерашнего спектакля по всему интернету. Сверкая глазами, раскинув руки, прима благосклонно принимала овации зала — с моим серебряным знаком на груди, ярко сиявшем в свете софитов. Сразу под фото во всех статейках активно обсуждалось, какие отношения связывают именитую балерину с владельцем этого знака. Такое ощущение, что у людей не было более важной темы, чем обсуждать, кто трахает Нику Люберецкую. Судя по частоте упоминаний моего имени в новостях, за ночь я стал самым популярным колдуном столицы. Если бы хотел войти в светские хроники, пожалуй, даже не смог бы придумать способа сделать это быстрее.

— В общем, ты меня вдохновил, — Глеб, сидевший в кресле в углу, оторвался от изучения прессы, — мы в «Артемиде» теперь тоже ставим балет!

— Хочешь сказать, стриптиз с элементами балета? — уточнил я, вытягиваясь поудобнее на кушетке.

— Вам ничего не мешает, нет? — проворчала Агата, вытряхивая пляшущие черные змейки мне на спину.

— А что? — хмыкнул с кресла друг. — Ты же просто массаж делаешь. Делала бы что другое, я бы, может, и вышел…

— Фу! — мигом откомментировала ведьмочка, продолжая втирать скверну мне в кожу. — Я вообще не понимаю, зачем я это делаю! Сегодня же не день массажа…

— Что поделать, — отозвался я, — сегодня мы идем на одно светское мероприятие.

— И зачем там столько скверны? — с подозрением спросила подруга.

— Есть вероятность, что нас там могут убить, — со смешком пояснил Глеб.

Целый клубок копошащихся змеек крайне не ласково плюхнулся мне на шею.

— Да хватит меня за дурочку держать! — буркнула ведьмочка, яростно их втирая. — А ты прекращай меня лапать! — и лягнула Харона, который распластался в тени под кушеткой и пакости ради время от времени цапал ее за ногу.

В этот момент смартфон Глеба громко заквакал на всю нашу процедурную — такого почтенного рингтона заслуживал один не менее почетный человек.

— Тихо! — объявил друг. — Женька звонит! — и включил громкую связь.

В принципе, наш средненький был не самым большим любителем поболтать с нами, но сегодня имелся крайне веский повод, причем не только у него, но и у его супруги — я даже слышал ее любопытное сопение по ту сторону. Еще бы, столько уважаемых ими изданий написали одно и то же.

— Что, про Люберецкую правда, что ли? — с ходу спросил братец.

— А ты что думал, — фыркнул Глеб, — мы зря, что ли, в театр ходили?

Женька и его благоверная подвисли на полминуты.

— Что, как там Сеня, — поинтересовался с кушетки я, — живой?

— Спасибо вам, — заворчали в ответ, — жена теперь уверена, что меня все братья позорят…

Да ладно: только договорим, и жена твоя радостно побежит подтверждать сплетни подружкам — так сказать, из первых рук. Без твоих братьев у нее бы такой чудесной возможности не было.

Стоило закончить вызов, как ведьмочка продолжила бурчать.

— Ну конечно, Агата же у вас обслуга, — возмущалась она, растирая скверну по мне. — Вы тут общайтесь, развлекайтесь, пока Агата пашет…

— А ты чего такая нервная? — прищурился с кресла друг. — Ревнуешь, что ли?

— Пф! — еще одна куча змеек, царапая, полетела мне на кожу. — Вон пусть Ульяна ревнует, мне-то что…

Следом скрипнула дверь, и в комнату заглянула Дарья.

— Мы можем поговорить? — она перехватила мой взгляд.