Шрифт:
И вот уже я, не задумываясь ни о чем, открываю личные сообщения и строчу ей:
«Яся, привет».
Тут же отправляю и начинаю строчить дальше:
«Яся, я – мудак. Я знаю, что очень сильно тебя подвел, но прошу, дай мне все тебе объяснить и хоть как-то загладить свою вину».
Пожевал губу, пробежался глазами по убогому тексту, а потом увидел, что мое первое сообщение уже было ею просмотрено. Нервы зазвенели, тело завибрировало.
Боже, она на связи!
Снова нажал на «отправить» и…ничего.
Сглотнул, взъерошил волосы. Замутило от напряжения. И снова никакой реакции – пять минут, десять, двадцать…
Выматерился и вышел на ее главную страницу. И задохнулся, когда увидел, что ее профиль перестал быть открытым. Перестал! Черт! Черт! Черт! Я хотел смотреть на ее бесконечных панд и долбанный рассвет сквозь кривой городской горизонт. Но не так! Не так…
Только не «черный список», Яся!
А в ушах только и скрипело на повторе зажевавшей пластинкой:
«Нихрена у тебя не выгорит, чувак. У Довлатовой к изменам особенное отношение…»
Глава 68
POV Ян
Как дожил до утра и не свихнулся, ума не приложу. Но мне просто пришлось заставить себя успокоиться, принять контрастный душ и лечь спать. Ибо добывать нужную мне информацию после знатной попойки было слегка моветон. Конечно, спал я урывками и, конечно, видел бесконечные кошмары, где Яся не моя, не со мной, а давно уже счастлива с другим и вообще думать обо мне забыла.
Кто? Ян? Аверин? Не, не, не знаю такого. Ах, Ян! Да, да, что-то такое припоминаю, но туманно, знаете ли…
Звездец!
Но и новый день не хотел входить в мое положение. Я прикатил на Рублевку уже к обеду, но дома никого не застал. Отец мои звонки упорно скидывал, а номера Светланы я и вовсе не знал, потому пошел пытать прислугу. Но никто не знал точно куда уехали хозяева, доложили только то, что на ужин планировали явиться и просили накрыть на стол как обычно.
С досады ушел колошматить грушу, ибо время не текло сквозь и мимо, а вдруг неожиданно превратилось в черепаху, чем непомерно бесило меня и раздражало. Как дожил до вечера? Ай, черт его знает, но кое-что полезное я все-таки сделал, ибо четко понимал, что сидеть сложа руки до апреля точно не смогу. Никак вообще. Сдохну скорее.
Открыл популярный сайт поиска авиабилетов и вбил поисковой запрос:
Москва – Чэнду.
Когда? Следующие выходные.
Пофиг. Не узнаю названия ее института, значит буду шерстить все, что под руку попадется. Но я свою Ясю найду. Без шансов! И четырнадцатого февраля она получит от меня подарок. Точка.
Дальше же я бездумно наблюдал, как за окном медленно кружатся снежинки, ложась ровным белым покровом за окном моей комнаты. Чистый лист. Однажды и, между нами, он будет. О провале я даже думать не хотел, ибо тут же начинал форменно задыхаться от слишком очевидной паники и даже какого-то перекрывающего меня отчаяния.
Мне бы машину времени. Тогда бы я ее не потерял.
Не поступил бы так низко.
Не опустился бы в ее глазах ниже плинтуса.
Не разукрасил бы наше прошлое и будущее в унылые черно-белые тона.
Теперь же я вынужден сражаться за нее с поднятыми руками или вовсе связанными за моей спиной. Как победить при таком раскладе, скажите?
И все, чего я когда-то хотел, теперь мне кажется таким незначительным и мелким, что становится мучительно стыдно, и за себя, и за свои мысли, и за свои поступки. Мудак! Но это я уже вам говорил.
Только вот уже ничего не изменить. Я здесь, где я есть – одержал победу там, где и никогда не должен был воевать.
Да что уж там говорить, я вообще не с того начал. Судил убого, говорил гадости. И не только про свою чистую и светлую девчонку, что так отважно смотрела в мои, полные ненависти глаза. Но и по Светлане прошелся, да так, что сейчас и взгляд ее поймать стыдно. Сильная женщина, а я ее так беспечно приписал к приживалкам. Жесть! А теперь, в копилку своих «подвигов» еще и предательство добавил. Молодец, блин, управился!
Боже, я ненавижу себя!
Громко хлопнула дверь внизу, и я вздрогнул, продолжая тем не менее сидеть на прежнем месте, уныло отсчитывая минуты и дожидаясь, пока отец и Светлана поднимутся в свою комнату, переоденутся и наконец-то спустятся вниз за уже накрытый к ужину стол.
А я за ними. Прошел в столовую и уселся за привычное место. И тишина натянула нервы так, что кажется малейший звук может разорвать их к чертям собачьим.
Поднял глаза от пустой тарелки и в упор посмотрел на обоих. Кивнул, но получил ответный кивок только от отца. Ну и правильно! А чего я, собственно, хотел? Довел девчонку, а теперь, спустя три недели очухался божественным образом и сунулся исправлять то, что и восстановлению не подлежит.