— Она напросилась сама, если бы не лезла!

— Мне всё понятно. Брат.

Эмер велел офицерам арестовать вдову Шельдски и дворецкого Браяна. В соседнем кабинете разговор прослушивал Сэм. Еще через пол часа, Капитан Кейн объявил, что были задержаны преступники по делам об убийстве двух гражданских лиц. Сэм оказался наследником всего.

Спустя мгновение после прямого репортажа, из дверей городской школы выбежали дети и учителя, а пустая школа говорила о том, что никого кроме заминированных дверей и пола, в здании не было.

Адалинда разгадала загадку и точно знала, что это не конец игры.

*За окном бушует сильная метель. Маленький мальчик бегает по скользким тропинкам и кидает белоснежные шарики в юную маленькую принцессу. Игра продолжается не так долго, как им бы того хотелось. Грозный и надменный голос мужчины в проёме входной двери подзывает детей к себе. *

На окраине города, в цветущем саду, на красивой террасе из белого дуба были разбросаны записи о проведении операций, карьерной единице клиники и, взявшиеся, вероятно, совсем неправомерным способом, данные о преступлении Т.

— Можно войти? — Адалинда медленно сделала пару шагов к мужчине, знакомство с которым произошло столь неявным образом.

Цветущий сад обволакивал сладким запахом цветов и меда. Небольшая пасека на заднем дворе, за террасой выглядела как отдельный мир, созданный творчеством и магической фантазией. Задний дворик напоминал уютное местечко для стареньких бабушек, которые так стремятся к покою и уединению. Сбитый энтузиазм молодого человека выдавали лишь малозначительные детали. Места было больше, чем хотелось бы в саду, украшенном вишней и яблонями, тропинки уходили каменными путями в сторону дома и пасеки. Грубые ступени, ведущие на кухню в доме, смотрелись словно неаккуратно вырезанная поделка из камня, а массивные скамейки слишком нагромождали пространство.

Разбросанные бумаги по всему полу не дали шанса ступить прямой ногой на белое дерево и Адалинде пришлось протиснуться к отдаленной скамейке.

Она наблюдала как светлые русые пряди у лба то и дело мешали мужчине спокойно разложить рабочие бумаги. Голубые глаза ярко светились от солнечного света, напоминая глубокое море или бесстрашный океан. Мужчина отвлек свой взор от пола и едва заметно улыбнулся.

— Ты молодец.

— А ты, кажется, не справляешь с кипой бумаг…

— Оу, мы перешли на ты?

Адалинда слегка улыбнулась и, заметив это, мигом исправила выражение лица на более привычное.

— Где твои родители, Скотт?

— Мне казалось, я уже отвечал на этот вопрос.

— Где они на самом деле?

— Мой отец умер. А мама живет далеко и предпочитает, чтобы её сын появлялся рядом как можно реже.

— Бабушка забрала тебя после смерти отца? Сколько тебе было? 9?

— Как ты?

— Фото в центре на стене. На нем моя мать, еще молодая, обнимает незнакомого мне мужчину.

Скотт чуть выпрямился, но, на удивление, стал более расслаблен, точно почувствовал облегчение от того, что ему больше не нужно притворяться.

— Мой отец работал в вашей фирме несколько лет подряд, он был другом твоей маме в школьные годы. На сколько я знаю, — они долго общались, а потом твой папа принял его на работу, чтобы помочь нашей семье. Мы карабкались как могли, бабушка раньше нам мало помогала, хотя имела неплохое состояние, забрала меня лишь после того, как похоронила сына.

— Что с ним случилось?

— Я точно не уверен. Говорили, что была крупная авария, кто-то твердил, что убийство за сделку. После его смерти твоя мама еще приходила, но в какой-то момент перестала…

— Она умерла.

— Мне очень жаль.

— Да, мне тоже…

— Заметила фотографию еще тогда, а пришла лишь сейчас. Не похоже на упрямую Адалинду Кейн. Думал, запишешь меня в предатели с первой встречи.

— К всеобщему недоумению, я этого не сделала. Наверное, тебе нужно работать, я пойду.

Вынырнув из кипы на полу, Ада направилась к воротам, но заметила приоткрытую дверь дома. Конечно, стоило пойти дальше, но мучившее девушку желание осмотреть «окрестности» взяли верх. Пройдя по лестнице на второй этаж, Ада остановилась у самой неприметной комнаты. Она принадлежала покойной бабушке. Внутри пустота, мебели не было, лишь пыль на полу и подоконниках, казалось, что тот, кто живет в доме изо всех сил пытался избавиться от сильного чувства горя и от боли вышвырнул всё, что хоть как-то напоминало ему об этом.