Я ещё недолго болтаю с Алей, но всё больше проваливаюсь в сон. Кажется, даже не прощаюсь перед тем, как отключиться. Но знаю, что подруга не обижается, она всё прекрасно понимает.

Я сплю плохо, постоянно просыпаюсь, снова проваливаюсь. Боже, не представляю, как храбрые девушки решаются на второго и третьего ребенка. Мне одного хватит, точно.

– Ммм? – бормочу, даже не смотрю на имя абонента. – Что?

– Ты спишь? – голос Демида становится тише. – Мы планировали поужинать вместе.

– Прости, не получится. Давай в другой день?

Мужчина устало вздыхает, ему с Киева ехать не пару минут, чтобы встретиться со мной. Это целый день на дорогу убить, чтобы пообщаться часа два. А ещё, догадываюсь, что Демид считает мой отказ обычным капризом.

И… Ладно. У него есть на это право.

Один раз я уже продинамила мужчину. Соврала про срочные дела, сама заперлась в квартире. В тот момент мне казалось, что не нужны эти встречи, ничего не нужно!

Демид ничего не сказал, не упрекнул потраченным временем. Спокойно принял моё решение.

Мне всегда казалось, что я решительная. Хирурги ведь должны такими быть. А я стою над потрепанной ниточкой нашей связи. Не решаюсь: реанимировать или резать.

Увижу после. Разругаться навсегда можно в любой момент.

Рискую, как советовала Аля.

– Лиз, я уже подъехал.

– Мне плохо, – признаюсь, ладонью прикрываю глаза. – Я не готова сейчас куда-то идти, слишком душно. А в кафе под кондиционерами тоже не лучший вариант.

– Я всё понимаю, – добавляет мягких ноток в голос. – Я подъехал, поэтому если тебе что-то нужно, то могу купить. Нет? Тогда поеду домой.

Я поднимаюсь, выхожу на небольшую террасу. Сразу нахожу машину Демида, он сидит внутри, не выходит. Готовиться уехать, если я этого попрошу.

Мстительный червячок внутри меня возится. Подталкивает отправить мужчину обратно. Проверить, сколько ещё раз Юсупов будет кататься ко мне, через сколько сдастся.

Я не третейский судья, чтобы выносить приговор и наказывать, но и просто забыть не могу. Хочется включить капризы на полную, пусть разгребает.

– Да, – выдыхаю, щурюсь от яркого солнца. – Если ты можешь и не устал…

– Не устал.

– Можешь заехать куда-то и взять еду навынос? Мне дома лучше будет, чем куда-то идти.

– А говорила, что к себе не пустишь.

– Я все ещё сомневаюсь. Могу просто использовать тебя в роли курьера. Заберу доставку и захлопну дверь.

– Я бы посмотрел на это.

– Не подначивай меня, Юсупов. С последствиями не справишься.

Демид хрипло смеётся, а у меня мурашки ползут. Настолько давно я не слышала этого звука. У самой улыбка появляется, будто анестезия срабатывает.

Отправляет в иллюзию, в состояние «до». До развода, до предательства. До – всё было идеально. И я впервые позволяю себе почувствовать, словно это можно вернуть.

Сделать «после» ничуть не хуже.

Я включаю кондиционер, а сама прячусь в ванной. Комната как раз остынет, а я успею собраться. Не наряжаюсь для Демида, просто меняю пижаму на домашний спортивный костюм.

Выгибаюсь в пояснице, стараясь хоть немного убрать боль. А после бегу открывать дверь. Юсупов быстрый, словно ракета. Мужчина впервые на моей территории. На моей. Я здесь решаю, ничего сверхопасного не происходит.

Но я будто не в квартиру впускаю Демида, а чуть глубже, в мою жизнь.

Ощущаю трепет волнения внизу живота.

У нас всё – привычное и новое.

Аккуратные движения, словно по тонкому льду. Трещины идут от каждого шага, скрип отдает в голове от любого решения.

Я знаю, что просто так Демид не отступит, вытерпит мои капризы.

Он знает, что я в любой момент провалюсь и исчезну.

Никакого баланса, но нас двоих это устраивает.

– Привет, – повторяет медленно, рассматривая меня вовсю. – Ты очень красивая, Лиз.

– Прекращай.

– Я не могу сделать тебе комплимент?

– Я… Просто не надо!

В защитном жесте обнимаю свой живот, пытаясь скрыться от мужчины. Щеки пылают, будто кто-то поднёс факел к лицу. Не чувствовала себя такой скромницей даже на первых свиданиях с Демидом.

Боже, да на первом свидании в жизни я так не смущалась.

А сейчас… Беременность делает меня жутко чувствительной. Оглядываясь на прошлую себя – я будто вовсе сухарем была. Потому что разница колоссальная.