— Пойдемте к старику, а? — по-прежнему не обращая внимания на его остроты, предложила Желторотик. — И Ки-И-аса позовем. По-моему, все это очень серьезно.

— Пропавшие паслись на одном сайте или на разных? — Виктор Викентьевич ходил по кабинету, заложив руки за спину.

В движении старику, который носил прозвище Дракула и выглядел от силы лет на пятьдесят, думалось лучше. Фанги рассмотрели в своем бывшем враге очень полезного и прагматичного человека, а потому тщательно следили за его здоровьем. Общаться и вести дела предпочитали через него, а потому чиновники всех мастей, включая членов правительства, вынуждены были прислушиваться к мнению и советам почти столетнего главы службы безопасности и одного из гарантов договора.

Несмотря на обилие сангри в организме, гроза всея полиции, живая легенда и прочая-прочая-прочая совершенно не напоминал манекен. В отличие от большинства тех, кто омолаживался с помощью фангской крови. То ли сами фанги очень желали ему здравия, причем искренне, то ли мысли и намерения действительно были материальны: молодость старику требовалась для работы, а не свечения мордой перед камерами и прожигания новой жизни в круизах и на раутах.

Киру, который и у себя начал замечать изменения после пребывания в фангской клинике, приятнее было думать о последнем. В конце концов, после слияния вдруг начало работать многое, ранее считавшееся наивным, непрактичным, срезом с морали и порядочности. Причем, под последней всякий понимал свое (Кир встречал и тех, кто искренне полагал порядочностью выколачивание долгов с родственников занявшего или выплату карточного проигрыша убийством). Вот только с сангри срабатывали лишь всем известные правила без каких-то вариаций: держи слово, не обманывай, не стремись присвоить чужое… Не заповеди, о которых поминал Вадим к месту и нет, а именно правила — общечеловеческие, без скидок на богатство и положение, без привязки к религии, имущественным и брачным отношениям.

Так называемое возмездие с людьми работало слабее, не как с фангами, которых отступление от договора сводило с ума, но тоже заметно. И в прессе не просто так появлялись статьи о политиках, поседевших и постаревших буквально за ночь после какого-нибудь интервью или выборной компании. Или внезапно исчезнувшей с экранов очередной светской львице. Или тяжелой болезни олигарха, решившего отжать чей-нибудь бизнес с помощью махинаций. Сангри оказалась не только средством от всех болезней, но и отличным стимулом для честности.

Старик мерил шагами надраенный до блеска паркет своего кабинета, а ввалившиеся к нему под конец рабочего дня «сотруднички» сидели — да не просто на стульях, а в удобных креслах — и чувствовали себя при этом не в своих тарелках. По крайней мере, Кир точно готов был сквозь этот самый паркет провалиться и бежать, куда глаза глядят. Ощущал он себя нерадивым первоклашкой на ковре у директора школы, как минимум, а то и похуже.

Вадим, сцепив пальцы в замок, следил за каждым движением Виктора Викентьевича. Ки-И-ас, наоборот, глядел в пустоту перед собой, тем самым сильно напоминая кота. Василий, порой, точно так же гипнотизировал пустые углы. Может, и видел чего-нибудь, не показывавшееся людям, — кто знает? Одна Желторотик выглядела, как обычно, и вела себя соответствующе, нисколько не подавленная присутствием недовольного Дракулы: то ли успела привыкнуть к его методам работы, то ли просто считала их правильными.

— Выявили с десяток. И явки, и пароли, и сайты их облазили, — сказал Вадим.

— И?

— Глухо.

Их предположения касательно ожидаемых беспорядков старик не подтвердил и не опроверг, просто покивал и напомнил, что у господ полицейских аж трех отделов (включая представителя фангов), вообще-то дети пропадают. А сотруднички вместо поиска этих самых детей, строят из себя конспирологов-недоучек и лезут не в свою работу. Знамо дело, ужасаются масштабам проблемы и паникуют там, где стоит сохранять голову холодной. Да, процессы идут, но и пусть себе.

Стыдно стало. Кажется, всем. Даже фангу, который здесь точно был не при чем и даже не введен в курс дела. К Ки-И-асу зашла Сашка и позвала к Дракуле без каких-либо объяснений.

— Прошу поподробнее, — Виктор Викентьевич не повысил голоса, но по спине будто пробежал сквозняк. Кир с трудом не поежился.

— С каждым из ребят связывались с неопределенного номера и говорили, что именно них выбрали для обращения, — доложил Вадим, вскочив с места. — Называли место встречи, требовали никому ничего не рассказывать.

— И они помалкивали? Подростки? — не поверил Виктор Викентьевич. — Да ты сядь, Вадик. Не в школе.

— Не всегда, — Вадим рухнул в кресло, будто у него подкосились ноги. — Собственно, от лучших друзей и информация, поскольку ребята не возвращались ни домой к родителям, ни в учреждения по надзору. Там, к слову, слишком долго полагали воспитанников сбежавшими.

— При этом соответствующие службы не оповещали, а средства на содержание присваивали… — произнес Виктор Викентьевич.

— Нами инициированы проверки.

— Все правильно, — кивнул Виктор Викентьевич. — Только время упущено.

— Без посадок не обойдется, авось, другим неповадно станет.

— Наивный. Что с операторами сотовой связи?

— Ничего, — пробормотал Вадим. — Они ведь не прослушивают разговоры. И у них многие заказывают услугу «неизвестный номер»: те же центры по обзвону, опросчики, рекламщики всех мастей…

— Во времена моей первой пенсии так девчонок похищали: ловили на якобы выигранные грин-карты от заокеанского правительства, — заметил Виктор Викентьевич, отойдя к окну. Небо уже подернулось загадочным индиго. На перекрестке у светофора собралось десятка два автомобилей. — Летели малолетки на них, как мотыльки на огонь, только оказывались в каком-нибудь турецком борделе, а не в американском Новгороде.