«Учитывая то, как продвигаются наши дела, — интонации, прозвучавшие в мыслях, сильно напоминали те, какие подпускал в голос язвящий Дракаретт, — беспокоиться не стоит вообще: на очередном приеме снова появится золотая маска и уж в этот раз рванет по-настоящему, перенеся в тонкий мир половину Гранвиля».

«Вполне возможно, — согласился Итен с самим собой, — и меня уничтожит в первых рядах».

Мешок, в котором сидел кто-то живой и время от времени шебаршился, стоял у самой ограды. Лидар безуспешно пытался распутать тугой узел, но ему не удавалось, так же, как и Итену чуть раньше. Бечевка, которой завязали мешок, вела себя, будто живая. Пару раз она самовольно изгибалась, не позволяя ухватиться, выкручивалась из пальцев и шипела.

— Голод? Что же еще может привлечь почти неразумную тварь, питающуюся чужой жизненной силой? — Итен пожал плечами. — Да не мучайся ты так. Разрежем мешок и дело с концом.

Он опустился на корточки рядом с другом, вытащил складной нож и, ойкнув, отдернул руку. Ткань мешка зашевелилась, вспухла и, образовав нечто похожее на пасть, едва не отхватило Итену пальцы.

— Ха! Ты думал я просто так торчу здесь в неудобной позе? Принципиально не ищу легких путей? — рассмеялся Лидар и пояснил: — Заговорено: и от колдовства, и от оружия.

Итен прищурился.

— Хм… Мешочек явно непростой.

— А ты думал!

— Причем еще совсем недавно свою магическую природу скрывал отменно.

— Ага. Я думал, с ним идиот пришел котят топить. Другого места не нашел.

— А теперь так и искрит.

— Играется с нами, как с теми котятами, — заметил Лидар. — Считает, не откроем.

Итен фыркнул.

— Не стоит одушевлять неодушевленное.

— Ой, да ладно, — отмахнулся от него Лидар. — Думающая ж пакость, по вредности видно.

Итен вздохнул и не стал спорить.

— А чего это эмоциональный фон поменялся? — не понял Лидар. — Хорошо ж сидим.

— Да так… появился повод задуматься, — проговорил Итен, не скрывая расстройства.

— И что же тебя угнетает?

— Собственная бесполезность.

— Так! — Лидар оставил попытки ухватить бечевку и внимательно всмотрелся в друга. Мешок возмущенно засопел, встряхнулся и сделал попытку подползти к нему под руку. — Ты чего это удумал? Какая еще бесполезность?

— Преступника чуть не упустил, смертельную опасность проглядел, — начал перечислять Итен, — мешки и те вскрывать не умею, маска не ищется…

— Кокос не растет, — добавил Лидар.

— Причем здесь шишки, произрастающие на юге Кшмурии? — не понял Итен.

— Орехи, — поправил Лидар. — При том, что хватит себя кушать поедом. Нашел бесполезного. Опасность ты углядеть и не мог, попросту не зная, как она выглядит. Ты ж у нас маг.

— Худой и драконом укушенный. Распознавать злонамеренность на расстоянии должен.

— Так у него и не было в отношении нас злонамеренности. Ноги унести хотел. А механическую дрянь не ощутить, пока не ужалит — мне о том этот… из технической службы сказал. Не механики мы с тобой, ничего не поделаешь. Что ты, Ит, как маленький?

— А мешок?

— А мешок — изобретение алхимиков. В Чардине такие производят и если продают, то очень задорого, поскольку им самим не хватает. И вскрывать их не твоя и не моя специализация, потому и мучаемся с упорством баранов у ворот, но вскрыть нужно, согласен?

Итен кивнул.

— Только я сейчас подумал о том, что некоторым изобретателям не мешало бы вовремя надавать по рукам?

Лидар рассмеялся.

— У нас с тобой, дружище, давным-давно и прочно случилась профессиональная деформация мозгов. Нам батон хлеба подай, придумаем множество способов того, как преступники могут использовать его в своих целях.

— Как-как… съесть на глазах толстяка, которому показана строгая диета.

— А еще хлебом можно избивать. Следов, кстати, он не оставляет.

— Зачем, если в него сразу можно напихать яда? — Итен вздохнул. — Но ты, пожалуй, прав.

Для создания тинктур и прочих препаратов, которыми Чардин славился на всю Челию и другие континенты, порой требовались ингредиенты, какие в обыкновенной пробирке не унесешь, да и в сумках не спрячешь. Для них создавались «живые» предметы, обладающие, если не зачатками разума, то характером.

— Дарвейн и наукомагоград?.. — засомневался Итен.

— Друг друга терпеть не могут, — перебил Лидар. — Простецы, повернутые на механике, слишком слабы, чтобы скрипеть зубами в сторону столицы или Вирэи, зато строить козни тем, кого полагают своими главными конкурентами, считают всенепременным и обязательным. Чардинцы платят им полной взаимностью.