Единственное, чего мог добиться Дракаретт, внушая подобное поведение: физического устранения Итена. На дуэль простолюдина не вызовут, но ведь подослать наемного убийцу несложно. Если Итен нанесет кому-то очень сильное оскорбление, на него вновь объявят охоту. Вот только страшнее, чем хамилио, придумать сложно, а их Итен научился ощущать. Да и, снова: зачем его смерть Дракаретту? Отмщение за то, что едва не упал с лестницы? Мелочность лорду присуща не была, уж в чем-чем, а в этом Итен не сомневался.

— Я запомню ваши рекомендации, Грейл. Найдутся еще?

Прежде, чем лорд выдавил кривую ухмылку, Итен подумал, что сейчас непременно прозвучит какая-нибудь гадость. Вероятно, пыльца феи сработала.

— Рекомендации значит… Что ж. Извольте. Если случится невероятное, и вы расскажете, как связаться с вами по амулету, то имейте в виду: отвечая, говорить «Алло», «Да» и «Какой нелегкой?!» считается старомодно. Есть другое нужное слово: «Внемлю!», — легко переходя на «вы» и не испытывая по данному поводу ни малейших стеснений, проронил Дракаретт. — Если слово с перепугу забылось, можно заменить фразой «Кому я понадобился?», произносимой с драматизмом в интонациях. Между прочим, было бы полезно, если бы вы все же подарили мне возможность вызывать вас на разговор. Признаться, я терпеть не могу чего-либо не знать заранее, к примеру, точное время вашего визита. Я вам кто? Помощник на зарплате или мальчик на первом в жизни свидании под часами?!

К окончанию речи-выволочки, Итен с прискорбием отметил, что кончики ушей у него горят, а значит, и цвет поменяли, хотя, видит великая магия, краснеть он разучился еще в младших классах.

— Прошу извинить, Грейл, я упустил это обстоятельство из виду, — признал Итен не одной лишь вежливости ради. Он попросту не подумал об этом и теперь задавался вопросом: как умудрился?

— На нежелательные вопросы, требующие немедленного ответа, типа «Тебя волнует?!», есть замечательная фраза: «Вам-то какая печаль?», — ожидаемо не обратив внимания на извинения и даже, кажется, их не расслышав, продолжил Дракаретт. — Целый ряд выражений вроде «вашу родительницу и всех родичей» и «ну ничего же себе» заменяется фразой: «Больно слышать», произносимой с трагизмом. В ходе научного либо магического спора, аргумент «Я вас сейчас рожей в салат опущу» правильнее заменить выражением: «Милейший, не утруждайте себя попусту». А еще лучше: «Неважно» или «Какая чушь!». Ваш оппонент немедленно выйдет из себя, продемонстрировав и вам, и прочим, присутствующим при разговоре, свою абсолютную никчемность.

Итен представил и, не выдержав, рассмеялся.

— Помилуйте, Грейл, меня же на поединок вызовут!

— А боевой маг так боится какого-то аристократишки? Не смешите.

— Не в этом дело.

— Я обучаю вас этикету, не мешайте, — сохраняя на лице серьезность, заметил Дракаретт. — Вам ведь придется хоть как-то общаться на маскараде.

Возразить по сути было нечего, но Итен уже не сомневался: лорд неприкрыто издевался и мстил. И продолжит в том же духе, пока…

— Часто мы просим друзей и родных об одолжениях разной степени сложности. В таких случаях лучше говорить: «Дружище, да не будет тебе в тягость…». Если после ряда аргументов, необходимо подкрепить свою позицию крепким словцом, существует на выбор несколько вариантов. «Урод вонючий» должно произноситься, как: «Ох, и плутоват же ты, приятель!». «За ложь ответишь?!» — «Я недосягаем для ваших дерзновенных аргументов». «Сам понял, чего сказал?» — «Ваши слова, уважаемый, отражают оригинальность альтернативного мышления». Равно как и «вы — своеобразный собеседник».

— Фе-ри-ел-де-карс-три пятерки, — сообразил сказать Итен, раньше, чем перерыв на глоток коше, сделанный Дракареттом, закончился.

Лорд кивнул.

— Ул-ти-ма-драко-восемь-шесть, — проронил он скороговоркой и вновь уделил внимание бодрящему напитку.

Итен вздохнул.

«Все аристократы старомодны», — банальность, клише, вывеска и прочие синонимы. Однако, когда Итен в сопровождении Дракаретта вышел из особняка, их ожидала карета, запряженная черной четверкой. Лошади выглядели холеными и упитанными.

«Даже, пожалуй, слегка сверх упитанными», — подумал Итен, глядя на лоснящиеся крупы и не удержался: присвистнул.

— В деталях кроется безупречность, не так ли, инспектор? — Дракаретт самодовольно улыбался. Впрочем, было отчего. Подобное средство передвижения обещало вызвать фурор на улицах Гранвиля. — Если мы одеты по моде трехсотлетней давности, то обязаны придерживаться и древнего средства передвижения.

— Я так понимаю, про улучшенные рессоры мне можно забыть. Придется заранее смириться с парой непременных синяков по прибытии, — заметил Итен, вызвав у лорда смех.

— Я не повернут на исторической достоверности настолько, чтобы повредиться рассудком, Итен, — произнес Дракаретт благожелательно, и на этот раз Итен был уверен, что искренней.

«Подарок феи» продолжал действовать, подарив ему шанс лучше понять добровольного помощника. Итен даже начал надеяться, что сегодня действительно сможет разобраться в мотивах и характере аристократа и, возможно, уже не будет ожидать удара в спину всякий раз, находясь поблизости.

— Подобное не может не радовать, Грейл.

Нужно заметить, средство передвижения оказалось удобным, быстрым, но невыносимо громоздким. Пожалуй, загородом подобное не имело бы особого значения, но вот в каком-нибудь узком столичном переулке карета рисковала застрять. К счастью, кучер и не собирался скашивать путь по дворам и улочкам, придерживаясь широкого центрального тракта, из трех полос которого занял почти половину.

Какими словами костерили их извозчики и торопливые горожане, Итен предпочел не размышлять. Ему хватало собственной «минуты славы»: ротозеи показывали на них пальцами, прохожие останавливаясь, провожая взглядами, жители выходящих на тракт домов, высыпали на балконы и свешивались из окон.