Кровь несется по венам, заставляя бешено колотиться мое сердце.

Отбросив одеяло, я вскакиваю с кровати, подхожу к окну и открываю его. Деревянная рама старая и давно нуждается в ремонте. От её скрипа у меня холодеет внутри. Что, если меня услышит папа и подумает, что я сбегаю, как Клара?

Я поворачиваю голову в сторону двери и прислушиваюсь к звукам из комнаты родителей. Но слышу лишь шум дождя и разносящийся по воздуху, просачивающийся мне в уши голос Клары.

— Мона, — шепчет сквозь деревья ее нежный голос, маня меня в свои объятия.

Та-дам.

Я пробираюсь сквозь небольшое открытое окно, и воющий ветер развевает мои волосы. Спрыгнув на мокрую траву, я чувствую, как под пальцами хлюпает густая, влажная земля.

Та-дам.

Я никогда раньше не сбегала из дома в грозу, но зов сестры, словно проросшая из живота веревка, тянет меня вперед.

— Мона…

«Я иду, Клара. Подожди, я уже иду».

Ноги пробираются сквозь кустарник, глаза ищут мою сестру.

— Клара! — откликаюсь я. — Где ты?

В ответ лишь тишина.

Ночь застилает небо, сменяя собой день и ухудшая видимость. Здесь слишком темно.

— Клара? — повторяю я, чувствуя, как внутри нарастает страх. — Где ты?

— Мона.

Вокруг меня вибрирует ее приглушенный шепот. Я двигаюсь быстрее, все стремительнее пробираясь в сумрак леса. Ветви хлещут меня по коже, цепляются за одежду, будто охотники, загоняющие свою добычу. По поляне стелется непроглядный туман, поглощая все на своем пути.

— Клара! — кричу я.

— Мона, помоги мне, — ее крик раскалывает небо, словно гром.

Я сжимаю руки в кулаки. У меня получится. Глядя на сгущающийся туман, я расправляю плечи и собираюсь с духом. Согнув колено и оттолкнувшись пяткой от земли, я бросаюсь в густую мглу.

Прорываясь сквозь тьму, я чувствую, как по коже проносится дрожь. Меня хватают чьи-то руки, пытаясь затянуть в бездну. Я упрямо следую за ее голосом. Зажмурив глаза, я все бегу и бегу, пока не чувствую, что стою в воде. Я распахиваю глаза. Передо мной легким бризом колышется раскинувшийся океан, вот только… это не вода. Кроваво-красные пятна тянутся по песку, насколько хватает глаз.

С моих губ срывается судорожный вздох, и я отпрыгиваю назад. В груди бешено колотится сердце.

Та-дам. Та-дам. Та-дам.

Тяжело дыша, я вскакиваю с кровати, чувствую выступившие на лбу бисеринки пота. Это был просто сон. Просто сон. Сердце сотрясает внезапный, ужасающий звук животного воя. Он отдаётся у меня в ушах, словно раскаты грома. Мое дыхание становится лихорадочным. Я ищу в темноте свою сестру. Вместо нее рядом со мной холод и пустота. Мой мозг отключается, ему нужна секунда, чтобы осознать реальность.

Я перевожу взгляд на окно. Оно слегка приоткрыто, как и всегда по ночам. Я нервно покусываю губу.

Клара ушла.

Она не вернется.

Я чувствую это всем своим существом.

По потолку моей комнаты носятся синие и красные огни, создавая на стене причудливые образы. Что происходит?

Я подкрадываюсь к окну и выглядываю наружу. В гавани стоит катер. Его огни мигают, привлекая зевак. На наш остров никогда не приезжает полиция. Мои внутренности пронзает тупая боль.

По дому эхом разносятся громкие, встревоженные голоса, от которых к горлу подступает обжигающая тошнота.

— Клара? — шепотом зову я.

Я осторожно прохожу по комнате и, выглянув в коридор, прислушиваюсь к голосам. Они становятся более ясными. Оказывается, вой исходил вовсе не от животного — это была моя мать.

Шаркая ногами по полу, я оказываюсь в гостиной.

У ног моего отца сидит мама, цепляясь руками за ткань его пижамных штанов. Он разговаривает с двумя полицейскими. Я впервые вижу их в реальной жизни. У нас на острове свои блюстители порядка. Полицейских я видела только на картинках и в сборниках рассказов.

Они одеты в одинаковую униформу, держат перед собой фуражки, блестящие значки не оставляют сомнений в их полномочиях. И как бы мой отец не хотел закрыться от внешнего мира, их законы распространяются на наш остров.

— Мама? — вскрикиваю я, чувствуя, как меня гложет беспокойство. — Что происходит? Почему здесь полиция?

— Мона, — всхлипывает мама и с трудом поднимается, цепляясь за ноги моего отца. Бросившись ко мне, она крепко обнимает меня и прижимает к себе.

— О, Мона. Она нас покинула, покинула.