Я понимаю, что мама имеет в виду Клару.

Та-дам. Та-дам. Та-дам.

— Все в порядке, мама. Она вернется домой, — заверяю ее я.

Клара должна. Она же обещала показать мне мир.

Шмыгнув носом, мама отстраняется, продолжая держать меня за руки.

— Нет, Мона. Она никогда не вернется домой. Сейчас она в объятиях ангелов.

У меня в ушах начинает колотиться сердце, глаза обжигает огонь.

— Нет, она вернется домой, — срывающимся голосом заявляю я.

Клара приедет, чтобы забрать меня, показать мне мир. Она обещала.

— Она вернется домой, — еще решительнее повторяю я.

— Кэтрин, — рявкает мой отец.

Мама отпускает меня и бочком подходит к нему. Я напрягаю слух, пытаясь понять слова полицейского:

— Расследование убийства. Нужно, чтобы кто-то официально опознал ее тело.

Убийство… ее тело…

У меня подкашиваются ноги.

И тут до меня доходит.

Я понимаю.

Клара не вернется домой.

Убийство?

— Мама? — плачу я.

Кто-то украл ее свет.

Убийца.

Похититель.

МОНА

5 ЛЕТ СПУСТЯ…

— Мона, — зовет меня голос Клары.

Даже во сне я понимаю, что уже слишком поздно. Она умерла. Вокруг воют сигнальные сирены, неотступно мигают красно-синие огни.

— Мона, — голос искажается, меняется, становится ниже. — Мона.

Мне в ухо врывается порыв горячего воздуха, и я просыпаюсь, резко выпрямившись, как вылетевший из табакерки чертик.

— Шшш, — успокаивает меня Илай с веселой усмешкой на губах. — Ты не встретилась со мной на берегу, — шепчет он, и мне требуется пара секунд, чтобы разогнать в голове дремотный туман.

Комната залита лунным светом, ворвавшийся из открытого окна порыв ветра раздувает ткань штор.

— Что ты здесь делаешь? — шепчу я и, вскочив на ноги, отпихиваю Илая к открытому окну.

— Когда ты не пришла, я заволновался.

Его худощавая фигура снова ныряет в окно, через которое он пробрался ко мне в комнату. Я окидываю взглядом свою одежду. Я так и не переоделась в пижаму. Видимо, заснула во время чтения.

— Давай же, — торопит меня Илай, протянув руку, чтобы помочь мне выбраться.

Оглянувшись назад и убедившись, что дверь моей спальни закрыта, а гавань свободна, я закусываю губу и вылезаю из окна. Держась за руки, мы бежим к линии деревьев, и я чувствую, как в крови вскипает адреналин. Ветер сегодня пронизывающий и жалит мне кожу.

Скрывшись за кронами деревьев, мы тут же переходим на шаг.

— Ты думала о своих планах на завтра? — говорит Илай и засовывает руки в карманы.

Закатив глаза, я отшвыриваю ногой пару листьев, валяющихся у пня, который последние два года был местом наших встреч.

— Мне не хочется идти, — хмурюсь я.

Мысль о завтрашнем очищении Меган вызывает у меня ужас.

Она, как и Клара, мечтала о лучшей жизни и забралась на один из судов, курсирующий в город за продуктами. Ее поймали, посадили на год в тюрьму, а теперь заставляют пройти очищение. Мой отец говорит о зле внешнего мира, но при этом навязывает здешним женщинам свои собственные рамки.

— Я говорил о твоем Дне рождения, — хмурится Илай.

— Ты ведь знаешь, я ненавижу праздновать свой День рождения, — пожимаю плечами я.

В голове проносятся образы моей сестры, и вслед за воспоминаниями во мне вспыхивает уже привычная боль.

— Клара бы хотела, чтобы ты его праздновала. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы ты жила полной жизнью.

— А что такое жизнь?

Я срываю с висящей над головой ветки листок, и рву его на кусочки. Изо дня в день бродить по этому острову. Слушать слова из книги, которой манипулируют в личных интересах отца и таких же людей, как он. Я опускаю взгляд на свое простое серое платье, и во мне закипает раздражение. Я хочу, чтобы моя жизнь была наполнена красками, хочу сама выбирать себе одежду и носить ее так, как мне заблагорассудится.

— Выйти за меня замуж. Вместе мы сможем править этим островом. Твой отец готов всему тебя обучить. Он хочет, чтобы ты заняла его место в качестве главы нашего народа. Твоего отца огорчает, что у него не было сына, который мог бы стать его приемником. Он хочет, чтобы ты вышла замуж за преданного человека, готового продолжить его наследие и править нашим народом.

— Нашим народом? Ты имеешь в виду остров? Илай, люди — это не наша собственность.

Я складываю руки на груди, глядя ему в лицо. В этом свете его темные глаза выглядят как мокрая грязь.