Переодеваюсь в свои вещи, в которых «только мусор выносить», спускаюсь в кухню и завариваю ромашковый чай. Слышу, как за окном шуршат шины подъехавшего автомобиля. Золотисто-оранжевые лучи включенных фар ползут по стенам дома и заглядывают в окна. Наверное, соседи домой вернулись или…

Прикипаю взглядом к калитке – она распахивается, являя взору… Кирилла.

Черт… Наверное, прощание завершилось раньше задуманного им срока?

Нервно сглатываю и плотнее запахиваю полы длинного кардигана. И шорты эти зачем-то напялила – короткие и обтягивающие… Я ведь была уверена, что он не приедет ночевать.

– Привет, – шепчу, когда он тихонько входит в дом.

Снимает пиджак, сбрасывает обувь. У меня мороз по коже от волнения… Или от уличной прохлады, забравшейся в дом через форточку.

– Привет. Вкусно пахнет. Есть ужин? – спрашивает Кирилл устало.

– Да. Покормить тебя?

Мне до зубовного скрежета хочется спросить про ужин в копании бывшей невесты, но я сдерживаю себя. Терплю и помалкиваю, как советовала мама. Мы потом поговорим… Потом – когда будет подходящее время.

– Да, я очень голодный, – вздыхает он с облегчением.

И его слова звучат многозначительно… И взгляд такой же – мужской, пристальный.

– Я в душ. Вернусь через пять минут. Ты пока на стол накрывай.

– Хорошо, – киваю я и бреду в кухню.

Глава 10.

Вика.

Из рук все валится. Зачем он явился домой, когда я совсем не готова его видеть? Внутренне не готова… Да и внешне… Волосы еще влажные после душа, и белье на мне некрасивое – простенькие бикини в цветочек и такой же, видавший виды лифчик. Пусть только попробует хоть что-то сказать… Пусть только…

– Ой…

Отбрасываю нож, которым резала хлеб, и прикладываю палец к губам. Ненавижу Аристова! Почему я вся в нерв превращаюсь при виде него?

– Порезалась? Дай сюда...

Как ему удалось так незаметно подойти? Словно он крался или стоял неподалеку, наблюдая за мной… Может, и мысли мои слышал на расстоянии? Или стук сердца… Его хрипловатый тембр творит со мной что-то невообразимое: сердце начинает бешено плясать в груди, а по коже бегут колкие мурашки.

– Не нужно… Все в порядке, скоро пройдет.

Отдергиваю руку, но Кирилл не отпускает. Слизывает капельки крови с моего пальца и пристально наблюдает за моей реакцией. Боже… Боже… Раскрываю губы, чтобы возразить, но из груди вырывается позорный стон. И щеки пульсируют.

– Ужин, он… – слова застревают в горле.

– Потом ужин. Сейчас ты…

Кирилл отпускает мою ладонь и ловко сбрасывает с моих плеч кардиган. Гладит плечи, продолжая смотреть на меня.

– Не надо…

Не надо трогать меня после другой женщины, это слишком больно. Невыносимо, оглушающе. Но я не могу объяснить свои чувства – слова будто в стекло превращаются. Царапают горло, добавляя боли…

– Надо. Потому что я так хочу.

Кирилл разворачивает меня к себе спиной. Правильно… Незачем на меня смотреть. И мне видеть его так близко невыносимо… По коже словно ток проносится от касания его шероховатых пальцев. Все это время у меня никого не было, ни один мужчина меня не трогал… Никто… После расставания с Киром, я твердо решила больше не связываться с мужчинами.

Но сейчас дело вовсе не в длительном воздержании… В нем все дело, в ненавистном предателе, стоящим за спиной…

От него вкусно пахнет свежестью после душа и его запахом, который я так любила в прошлом. Он был моим миром, афродизиаком, заставляющим тело плавиться… Не от ласк – просто от того, что он рядом.

Кирилл стягивает лямки старенькой майки, за ней следует лифчик. Стаскивает его к талии, выпуская на свободу мои груди. Помнит, как мне нравилось раньше… Царапает пальцами соски, слегка их сжимает и вытягивает. Мнет груди, обдавая мою шею горячим, прерывистым дыханием. Кир высокий, и я чувствую его дыхание даже на макушке. Ощущения ошеломительные – смесь дикой жажды и ненависти. Я не хочу его хотеть, господи! Не хочу. Ненавижу… Однако, взаимное неприятие только подогревает нас… И Кира тоже – чувствую бедром упирающуюся в меня твердость в его штанах. Дыхание, прикосновения – нетерпеливые, хаотичные, неуверенные… Он будто боится, что я испарюсь. Трогает груди, плечи, живот, гладит волосы… Но не разворачивает. Так и стою к нему спиной.

Правильно… Только так. По-другому сейчас невозможно. Смотреть в глаза друг другу – невозможно… Потому что взгляды, полные обиды и боли, режут похлеще бритвы.

Кирилл ползет ладонями по моему дрожащему животу, судорожно дергает пуговицу шортов и тянет бегунок молнии. Одежда падает к ступням, а его ладонь накрывает лоно. Меня обдает волной стыда, когда его настойчивые, твердые пальцы касаются влажных складок. Сама мысль, что спустя три года меня трогает там Кир, ошеломляет… Он размашисто растирает влагу, хоть это и не требуется – я, как кошка мокрая… Давай же, трахай меня, чего ты медлишь? Чего ждешь?