А мне-то как больно… Я себя дешевкой чувствую. Жалкой, грязной, разбитой…

– Иди к тете Дине, малыш? Рассказывайте, Виктория, когда вы заболели? – улыбается Дина беззаботно.

– Егор позавчера заболел. А я вчера.

– Кир, принеси нам с Викой по стаканчику кофе. Я пока их осмотрю, – деловито произносит Дина, вешая на шею фонендоскоп.

– А я мешаю вам?

– Да, осмотр пациентов я провожу без свидетелей. Такие правила.

– Пойду маму проведаю.

Иди, проведай… Господи, как же стыдно. У него такая симпатичная девушка, а он нанял меня для секса? В голове какой-то диссонанс происходит. Может, они не спят вместе? Дина производит впечатление очень скромной и достойной девушки.

– В легких чисто. Какой же ты смешной карапуз, – играет с Егоркой невеста Кирилла. – Если бы я не знала о проблемах Кира, подумала, что он его сын.

Внутри все сжимается. Болит… Так сильно ноет, что я не выдерживаю. Думала, выстою, но организм дал сбой. Я закашливаюсь и закрываю рот ладонью.

– О проблемах? – спрашиваю хрипло.

– Ой… Не бери в голову. Это наше личное… Я тоже мечтаю о таком вот сладком малыше. Да, Егорка? Давай горлышко посмотрим.

О чем она говорит? Ладно, не мое это дело, что у них за проблемы? Пусть выпишет нам лечение и забудет о нашем существовании.

Глава 4.

Виктория.

Но этого не случается… Судьба словно вздумала вредить мне. Двери распахиваются, являя взору Кирилла и Антонину Ивановну – его маму… Она меня всегда терпеть не могла. И сейчас ее лицо при виде меня превращается в брезгливую маску.

Не волнуйтесь, дорогая Антонина Ивановна, вы же так хотели, чтобы мы расстались? Нас нет больше… Нет… Есть я, Егорка и моя полная проблем жизнь.

– Здравствуйте, – блею я, метнув короткий взгляд на маму Кирилла. – Дина Сергеевна, напишите, какие мне купить препараты. И мы пойдем. Я очень спешу, я…

Хватаю сына со стола, как ненормальная. Прижимаю к груди, надеясь скрыть его от чужих глаз. Мой мальчик… Не отдам…

– Кир, а этот мальчик, он… – хрипло выдавливает Антонина Ивановна, тыча сухоньким пальцем в нашу сторону. – Он…

Она хватается за сердце. Кир тотчас оказывается рядом, поддерживая маму. Дина наливает в стакан воды. Тут же буквально из ниоткуда появляется второй стул.

– Мы пойдем, – глуповато повторяю я. – У вас тут и без нас дел хватает. Я потом позвоню вам, Дина Сергеевна. Визитку дайте свою, а потом…

Пячусь к двери, но грозный рык Антонины заставляет вздрогнуть и замереть на месте:

– Стоять!

Все. Она все поняла. Мне бы рвануть дверь и сбежать, но осознание глупости поступка заставляет остаться. Зачем бежать? Кирилл знает, где я живу. Да и от удовольствия увидеть его перекошенную от удивления рожу, отказываться не хочется.

– Сколько этому ребенку? – твердо произносит она.

– А вам что за дело до нас?

– Я задала тебе вопрос.

– Кирилл, а зачем ты привел сюда свою маму? – перевожу ненавидящий взгляд на Аристова. Это ловушка, как я сразу не поняла? Он с самой первой минуты догадывался, что Егор – его сын. И сюда нас приволок, чтобы сделать тест ДНК и забрать у меня ребенка. Аристов – расчетливый и очень осторожный. Он все знал с самого начала… Все вынюхал – адрес мой, сведения о семейном положении и наличии детей. А я-то, дуреха думала, он нас на осмотр везет. Помочь хочет.

– Если ты забыла, мама – пульмонолог, – холодно отвечает он. А у тебя губы синие и поверхностное дыхание.

– Сынок, а кроме ее губ ты ничего не видишь? Тебе глаза залепило? Это же твой сын, Кирилл!

– Прекрати, мама! Нет у меня никакого сына и не может быть! – рявкает он, побагровев от злости.

– Сколько твоему мальчику? – поднимается с места Антонина Ивановна.

Я себя чувствую мышкой, загнанной в угол кошкой или лисой. Егорка начинает реветь. Трется носом о мою шею и обнимает за плечи. А вместе с ним и я… Глажу его по голове, стираю с пухлых щечек слезы и причитаю:

– Не ваше дело, ясно? Егор – мой сын и только мой. На шаг ко мне подойдете, вызову полицию.

– Мама, что ты здесь устроила? Прекрати сейчас же, – шипит Кирилл.

– Сколько ему? Дина, покажи их документы?

Дина послушно подает Антонине Ивановне свидетельство о рождении Егорки. Я, балда такая, забыла положить его в сумку.

– Год и восемь месяцев. Кирилл, это твой мальчик. Бери эту дрянь за шкирку и веди в лабораторию.

– Дрянь? А зачем вам внук от дряни, Антонина Ивановна? – захлёбываясь слезами, спрашиваю я.