В дверь начинают настойчиво звонить и я подскакиваю на месте. Кого нелегкая принесла? Если Леонова, я просто умру. Черт, я ему не открою. Точно нет!

Гордей

Жму на звонок и слушаю его трель за дверью. Знаю, что Максим дома. Ее нежно-розовый мини-купер неаккуратно припаркован на зелёной зоне, одним колесом утопая в грязи.

Ну же, феечка, открой мне.

Раздаются щёчки замка. Дверь распахивается рывком.

На пороге меня встречает не нежная феечка, а разъяренная амазонка во всей красе. Глаза сверкают молниями, по волосам стекают ручейки, тело завернуто в большое банное полотенце. Макс шумно дышит, цепляясь за ненадежный узел на груди.

– Ты как узнал мой адрес?
– голос возмущенно звенит.

Шагаю на нее, заставляя попятиться в квартиру. Бутылку ставлю на пуфик в прихожей и захлопываю за нами дверь.

Тишина. Буравим друг друга взглядами. Она зла. Я тоже зол.

– Ты, - Макс размыкает свои розовые губки. Они заметно подрагивают, - зачем пришёл?

– Ты так умоляюще смотрела на меня, пока старый кабель пытался тебя сожрать, что я не мог откликнуться.

– Я не умоляла, - шипит феюшка, задыхаясь от возмущения.

– Не надо, Макс, игры закончились. В ресторане сначала было прикольно, но мне быстро надоело, - движусь на нее, заставляя пятиться.

– Так и ушёл бы, - ее плечи упираются в стену. Дальше бежать некуда, - тебя никто там не держал.

– Держала, ты, - касаюсь упавших по швам рук Макс, сжимаю запястья. Она вся слишком влажная и соблазнительная, её кожа пахнет клубничным гелем для душа, дыхание свежей зубной пастой, - молодец, даже зубы почистила после старпера, - говорю с иронией. Губы растягиваются в кривой улыбке, но мне не смешно. Леонову в морду хотелось дать, когда он к Максим полез. Чуть выдержал. Но моей меркантильной феечке нужен был хотя бы минимальный показательный урок, что значит отдаваться без взаимности. Поцелуй не секс, но даже его Макс выдержала с трудом.

Разузнав о ней из своих источников, я понял, что за поломка у Макс внутри. Малышку с детства затюкали ее мамашей. Ни в школе, ни в академии не давали покоя. Об этом говорят несколько административных дел на ее обидчиков - спермотоксикозных идиотов. А сколько эпизодов было спущено на тормозах?

Макс никому не верит, только Лане от безысходности. Она все же мать, заботились о ней неплохо. Хоть и без рвения.

Моя девочка живёт очень обособленно - мало с кем общается в реальности, друзей нет. Ездит только на учёбу. Онлайн больше - общается с репетитором по итальянскому, много сидит в группах помощи животным, где числится волонтёром под выдуманным именем. Зависает в мотивационных пабликах и на страницах разных психологов. Но это не помогает ей, очевидно.

А я помогу. Макс определила меня в спасатели и я не откажусь.

Скот Леонов прекрасно увидел её суть - абсолютную невинной. Макс из-за своих заморочек, недоверия мужчинам и ужасного примера рядом не смогла открыться ни одному парню. Она так смело ринулась в эскорт только по одной причине - ни разу не была ни с кем достаточно близко по-настоящему. Ни эмоционально ни физических. И ей показалось, что она сможет превратить это в своеобразную игру. Она сдает в аренду свое тело без чувств, получает за это деньги и забывает.

Уверен, встреча с Леонов порядком поколебала ее уверенность в своей задумке.

– Я спать собралась, - сглатывает, красная. С удовольствием замечаю, что на меня реагирует совсем иначе. Притяжение, появившемся между нами, невозможно не заметить. Уверен, Макс сопротивляется ему. Мне не верит. Но это пока...

– Конечно, именно поэтому, - ставлю ладони по обе стороны от её плеч. Боюсь обнимать, зная, что под полотенцем ничего. Сорвусь. И тогда потеряю её зарождающееся доверие окончательно. Мне скотом оказаться нельзя.

Медленно склоняюсь, игнорируя слабый беспомощный писк. Прикрываю глаза, втягиваю нежный запах, от которого меня ведёт. Касаюсь теплых мягких губ.

Вчера в баре ее вкус вставил мне сильнее любого бухла. Сегодня эффект ещё мощнее.

Обхватываю пухлую нижнюю губку, тихонько всасываю, отпускаю. Провожу языком по ряду сомкнутых зубов, пытаюсь скользнуть внутрь, но Макс упрямо не пускает. Она шумно дышит мне в рот через зубы и хлопает своими большими карими глазками. С деланным негодованием. Деланным потому, что она не кричит и не отталкивает.

Макс сама хочет, чтобы я продолжал.

Целую в уголок губ, нежно касаюсь скулы, виска, бровки, на которой скопилось несколько капель воды. Пьяно отклоняюсь. Весь упор на ладони, чтобы не дать им отмашку на похотливые прикосновения.

– Ты охуенно вкусная, Макс. Как сахарная вата в детстве.

– Псих, - тихо, дрогнувшим голос. Осторожная ладонь на моей груди.

– Немного, - прижимаюсь ещё ближе. Рубашка становится влажной от ее полотенца. Тепло от маленькой ладошки греет грудь, - повезло тебе.