Шрифт:
– Так, я просто тряпочкой немножко…
– Я сказал тебе - лежать.
– Но…
– Лежать!
– Да.
– До самого отъезда: кушать, спать, лежать. Понятно?
– Да.
– Умница. Чем сейчас хочешь заняться?
– Ну… Я только что проснулась и поела, значит, хочу... лежать?
– Молодец! А я пойду давать согласие на отправку с обозом и принимать дела.
В день отъезда Фарэс среди ночи отнёс Касси далеко вперёд по ходу каравана и оставил сидеть в небольшой пастушьей сторожке у дороги. Он страшно нервничал, что оставляет девушку одну за деревянной хлипкой дверью, но иного выхода не видел. Альфа явно будет провожать обоз и может учуять малышку.
К счастью, всё обошлось. Речное селение и альфа остались далеко позади.
Сейчас девочка сладко спит в кибитке, укутанная и накормленная, а впереди их ждёт столица и новая жизнь. Фарэс чувствовал себя счастливым.
Путешествие в столицу шло удивительно гладко. Поздно ночью, когда все уснут, Фарэс заносил Касси, с головой прикрыв её шерстяным покрывалом, в таверну, возле которой торговый обоз останавливался на ночлег.
Сам наслаждаясь этой заботой, оборотень каждую ночь самозабвенно купал девушку, несмотря на её сопротивление, и… оставлял в покое. Он видел, что малышка понемногу приходит в норму, но понимал, что, после пережитого, ей ещё долго нужен будет щадящий режим и полное воздержание от близости с мужчиной.
Касси, лежа в кибитке, прекрасно высыпалась за день, а Фарэсу, который вёл несколько повозок с товаром, и часто мотался между ними, нужно было отдохнуть, поэтому после купания он ложился спать, а девушка гуляла по маленькой комнатушке, отчаянно скучая.
Правда, однажды, она, пользуясь тем, что оборотень крепко спит, мышкой выскользнула за двери их номера и отправилась гулять одна во дворе. Касси полагала, что мужчина слишком осторожничает, когда прячет её, и рассчитывала вернуться в комнату до того, как Фарэс проснётся. Когда, ранним утром, он нашел её у клетки с кроликами, оборотню пришлось очень строго отчитать девочку.
Касси так сильно испугалась его гнева, что долго тихо плакала под шкурой, лежа в кибитке. Фарэс, поначалу, довольно слушал её всхлипы, гнев из-за своего страха за неё ещё клокотал в груди. Но постепенно оборотень успокоился, и теперь, уже мучительно терпел каждый её жалобный вздох, чтобы не испортить весь воспитательный процесс. Наконец, мужчина не выдержал, нырнул под крышу кибитки, притянул девчонку себе на колени и начал ласково поглаживать по спине.
«Богиня! Какая же она приятная и пахнет так славно! Когда Касси наберётся сил, я возьму её, и буду жить с ней столько лет, сколько ты ей подаришь Богиня! А я постараюсь беречь девочку, буду с ней очень, очень, очень осторожен», - думал Фарэс, пока Касси понемногу успокаивалась и засыпала.
Тем же вечером, на очередном постоялом дворе, во время последнего ночлега перед прибытием в столицу, Фарэс купал Касси. Она, стараясь загладить свою вину за прошлую ночь, стояла в корыте смирно, безропотно позволяя оборотню намыливать всё своё тело, нежно обмывать, а потом водить наглым носом по чистой распаренной коже.
И Фарэс унюхал…
Сначала он, чуть ли не испуганно, отшатнулся. Потом, оборотень выхватил Касси из лохани с водой, и, прямо мокрой, быстро положил на кровать. Он плотно уткнулся носом в живот и стал щекотно водить им кругами. Неожиданно, Фарэс одним махом сбросил с себя одежду, обернулся, и, уже волком, стал вынюхивать её живот.
Потом сел, как изваяние, прикрыв широкие мощные лапы пушистым хвостом и замер, вперив неподвижный взгляд в девушку на кровати.
Касси настороженно посмотрела в непроницаемую волчью морду. Она ничего не понимала. Девушка начала замерзать, поэтому осторожно приподнялась, встала, на цыпочках подбежала к полотенцу и кое-как вытерлась. Натягивая рубашку, она покосилась на волка – оборотень даже не шелохнулся.
Касси полностью оделась и села на постели, чинно сложив ладошки на коленях. Оборотень по-прежнему не сводил с неё странного неподвижного взгляда.
Сколько они так просидели, Касси не знала. В какой-то момент волк моргнул, обернулся, и Фарэс устало произнёс:
– Мы возвращаемся в Речной дом.
Глава 16.
– Неееет! – Касси уже час билась в истерике, толкалась, кричала, плакала, рвалась куда-то бежать.
Оборотень никак не мог её успокоить. Наступил момент, Фарэс стал серьёзно опасаться, что этак хрупкая человечка от переживаний сбросит такого драгоценного ребёнка, которого он учуял в её утробе. А кроха была невероятно важна не только для своего отца, но и для всего степного клана, в случае, если это мальчик. Обученный наследник альфы испокон веку был залогом спокойствия и процветания для волчьих стай.
Запах будущего волчонка еле-еле пробивался. Это отец, особенно альфа, может распознать беременность своей самки сразу, да и то, уткнувшись ей носом в живот. А Фарэс почувствовал его только через две недели, и то, при очень тесном и спокойном обнюхивании девушки.
Отчаявшаяся Касси по-прежнему билась в руках оборотня, порывалась куда-то бежать и без конца, как молитву, то тише, то громче, то коротко, то протяжно, повторяла одно и то же слово: «нет, нет, нет, нет...».
Малыш альфы внутри плачущей человечки был настоящим чудом… и крахом всех выстроенных надежд и планов Фарэса на счастье. Он с болью смотрел на женщину, которую решил было сделать своей на всю её жизнь и понимал, что должен вернуть полюбившуюся самку будущему папаше.