– В той лавке мы бы его никогда не достали, – прошипел сизобородый Борей, сын бурного северного ветра. – Старуха расставила мощнейшие ловушки. Прошлой зимой я уже пробовал пробиться сквозь них, чтобы испытать судьбу, но пожалел об этом! Они пережевали меня похлеще коровы, что с утра до ночи мусолит свою жвачку.

– Гадость какая! – воскликнул порывистый Фён, который обожал дуть с гор в долину. – Дурак ты, брат, судьбу испытывать! Я б не полетел!

– Ты трус, Фён! – огрызнулся Борей. – А вот этот красавчик, глядите-ка, вылетел от старухи живым-невредимым!

– Как так вышло? – вздёрнул свои кудрявые рыжие брови песчаный Самум, шквалистый ветер Аравии.

– Да потому что Он ещё и не ветер вовсе! А непонятно кто! Он даже не левконотос [2] и не бриз [3] ! Тьфу, позор! Ёж сильнее чихает, чем Он дует! – фыркнул Борей.

– Замолчите все! – остановил галдёж властитель полярных широт, белоглазый великан Близзард. – Да… Он, быть может, ещё сам не решил, каким ветром стать. Слишком молод. Слишком красив. И так нерешителен. Какой сезон ты дуешь, парень? – спросил он у юного ветра.

– Всё прошлое лето, – склонив голову, ответил Он.

– Лето… – задумчиво хмыкнул Близзард. – А я начинал с ноября. Давно это было. Люди тогда покрывали плечи львиными шкурами… а пещерные костры горели ярче любого огня в камине. Как зовут тебя, парень? – и древний буран прищурился.

– Я не знаю, – признался ветер. – Никто прежде меня об этом не спрашивал. Я что-то между бризом и зефиром, только легче, что ли…

– Вот потому ты так просто и преодолел все ловушки, – рассмеялся Близзард. – Ты сам не знаешь, что ты за ветер! А откуда им тогда знать?..

– Близзард! – прорычал Самум. – Давай развеем Его над землёй! Чего ты с ним церемонишься?!

– А мне кажется, Он должен узнать своё имя! – огрызнулся в ответ Близзард. – Порой из лёгкого летнего ветра может вырасти порядочный смерч, ураган, торнадо! Стоит лишь понять, во имя чего ты готов расти, парень. Или во имя кого!.. Есть у тебя своё привидение? – внезапно спросил Близзард.

– Кто? – растерялся ветер.

– Кто-кто! Привидение! – цыкнул фиолетовым языком Сирокко. – Друг то есть. У каждого нормального ветра есть своё привидение. И наоборот.

– О да! Вместе с привидением можно натворить много разных дел! – забавно закивал головой Фён. – А ещё привидения знают всякие интересности про людей. Потому что сами когда-то были людьми.

– Моё привидение наверняка сейчас скучает без меня, – нахмурился Борей. – Я сказал ему, что буду в замке Цепеша к началу декабря! И вот где я?.. А ведь мы хотели устроить туристам из Чикаго весёлый приём! Ох, навылись бы!

– Привидения нужны нам, чтобы вместе пугать людей? – переспросил Близзарда юный ветер.

– Не совсем… – прохрипел тот. – Людей пугать не обязательно. Они и так вечно чего-то боятся! Привидения – неприкаянные души, что скитаются по свету в поисках ответов, которые не получили при жизни, когда они ещё были людьми или животными. А когда эти ответы находят, их души успокаиваются, превращаются в сладкий пар и навсегда покидают землю…

– При чем здесь ветер? – не понимал Он.

– С ветром веселее, – спокойно ответил Близзард. – Порой привидения без ветра не могут даже пошевелить рукой или ногой! Ветер открывает перед ними двери и окна, смягчает стены. Ветер оживляет их голоса и мысли. А если благодаря ветру привидение освобождается от вопросов, мучающих его до ломки хвоста, то такой ветер вправе называться «вольным». Он может сам выбирать, где и с какой силой будет дуть. Хоть на самом Нептуне! А может и вовсе раствориться в воздухе, оставив «вольную песнь» взамен своего дыхания.

– А вы… вольный? – робко спросил Он Близзарда.

– Нет. Мои привидения, а их у меня уже три сотни, не собираются на покой! Бесстыжие. Им просто хорошо и весело. Есть среди них и бывшие артисты, и военачальники, алхимики и даже убийцы! Я их всех люблю, – признался Близзард.

– А мне что делать? – с недоумением прошептал Он.

– Дуть, как все нормальные ветры… – процедил Борей.

– Зима устала. Да, сегодня лишь первое декабря. Но злыдня уже задумалась о покое, – протянул Близзард. – Если хочешь жить достойно, найди себе прехорошенькое привидение. Может, оно и научит тебя уму-разуму. А там, глядишь, ты и поймёшь – во имя чего или кого тебе дуть. Я вижу, ты ветер. Крошечный, но не мелкий. Как только найдёшь себя, назови своё имя. Так, чтобы мы все его услышали.

Не успел Близзард договорить, как колокола Церкви За серым ильмом вновь запели свою предрождественскую песнь. Ветры вздрогнули. В небо чёрными брызгами ворвались громадные птицы. Это были вoроны – стражи церкви и верные друзья святого отца Годфри Олдмена.

Птицы спланировали над церковью. И, опустившись на коренастую башню, давай переминаться с ноги на ногу. В такт поющим колоколам.

– Красиво звонят эти колокола, – заметил Близзард.

– Красиво, – заворожённо повторил ветер. – Я хотел бы взглянуть на них поближе. Но эти птицы… они кажутся мне неприветливыми.